Роман с туалетной бумагой
Началось все, странно сказать, в туалете, в момент, когда он крутанул рулон туалетной бумаги, ему показалось, что он увидел что-то, чего там быть не
должно — а именно надпись. На оторванном отрезке было написано «привет». Слово было написано маленькими аккуратными буквами, как будто его писала такая же
маленькая аккуратная девушка — он даже сразу представил себе эту девушку, в белой косынке и фартуке, работницу бумагоперерабатывающего завода, которая вот
так от скуки, или прикола ради, написала на бумажной ленте «привет». Уже через минуту Степан отогнал эти мысли, так как был человеком прагматичным и
понимал, что никаких девушек на заводах не существует, все давно делают роботы и надпись, безусловно, какой-то хитрый маркетинговый ход и не более.
Использовав бумагу по назначению, он спустил воду и ухмыльнулся. Додумаются же, суки!

Пока Степан мыл руки, ему в голову пришла другая мысль — возможно слово «привет» означает, что он вытянул счастливый рулон и чего-то там выиграл. Ну
скажем, средство от расстройства желудка или новую сантехнику — мало ли, что придет в голову этим засранцам? Он вернулся в туалет и достал упаковку бумаги.
Полиэтиленовая обертка была исписана красивыми обещаниями неслыханной мягкости, адресами производителей и прочей никому не нужной чепухой. Ни о какой
рекламной акции в этой информации не упоминалось.
Степан вышел из туалета, но тут же вернулся, просветленный новой идеей. Он крутанул рулон еще раз, и еще, и еще. Белоснежная лента мягко опускалась на
пол, завиваясь серпантином, но никаких обращений не содержала.
«Значит просто привет — и все», — подумал Степан и вроде бы даже успокоился, но на всякий случай, будто бы даже случайно, протянул ленту дальше. Вот оно!
Маленькое черное пятнышко. Степан резко оторвал весь моток и поднес к глазам. На бумаге был нарисован смайлик. Степан почувствовал, как сердце совершило
скачок. Губы расползлись в улыбке. Конечно не потому, что ему было приятно получить эту улыбку от рулона туалетной бумаги, а, скорее, потому, что он,
словно детектив, нашел еще одну улику и это не могло не радовать.
Оттерев пот со лба, Степан аккуратно снял рулон с держателя и отправился с ним на кухню. Там, усевшись поудобнее в свое любимое кресло, он принялся
разматывать рулон дальше. Следующая надпись появилась быстрее, чем он ожидал и честно сказать, поставила его в тупик. На бумаге было написано его имя со
знаком вопроса. Там было написано «Степан?». Рулон знал его имя и разговаривал с ним. Даже не так. Рулон предлагал вступить с ним в диалог. Степан взял со
стола ручку и хотел уже было написать что-то в ответ, но тут же остановил себя. Наверняка рулон был каким-то розыгрышем. Его могли подсунуть… Но как?
Бумагу он покупал в огромном супермаркете, где, конечно, никто не мог предугадать какую именно упаковку он небрежно скинет рукой в корзину. На кассе
подменить не могли. В машине тоже. Гостей в доме не было. Прокрутив в голове весь путь упаковки от магазина до дома, Степан понял, что на розыгрыш не
похоже. А тогда на что?
Думать было лень, внутри щекотало от какого-то детского азарта, поэтому Степан снова взял ручку и написал на бумаге «да». Провернув ленту он нашел
следующее сообщение. «ну наконец-то! я думала ты меня игноришь». Представить себя, разговаривающим с туалетной бумагой, было невозможно и тем не менее
именно этим Степан и занимался. Правда теперь ему в голову пришла идея, развернуть весь рулон сразу, чтобы понять, какие сообщение ждут его в будущем.
Степан принялся разворачивать бумагу и через пару метров нарвался на сообщение «ну-ну», а еще через метр «не надоело?». Степан решил не отвечать и
разматывать дальше.
«если ты сейчас же не прекратишь, я больше не буду с тобой разговаривать!».
Степан замер. Надпись была написана большими буквами и он отчетливо ощутил, как туалетная бумага разозлилась. Кроме того, он почувствовал страх, что она
замолчит и больше никогда ничего не напишет. Где-то глубоко в подсознании мельтешила мысль, что пора звонить в кащенко, но Степан даже прислушиваться к
этой мысли не хотел.Ему просто очень хотелось, чтобы она прекратила злиться. Он взял ручку и написал «извини». Чтобы не злить бумагу дальше, Степан
легонько потянул за ленту и отмотал всего на пару отрезков. «ничего» улыбнулась лента. Степан улыбнулся в ответ. Вернее он тоже нарисовал ей смайлик. «ты
славный» Снова улыбнулась бумага. Степан откинулся на спинку кресла. Ему стало приятно. Он очень давно не слышал таких слов от женщины, даже если она
предстала перед ним в таком странном виде. Почему-то не хотелось отвечать, поэтому он отмотал еще кусочек и получил следующее сообщение — «только за
временем не следишь!». Степан посмотрел на часы и выматерился. Он совершенно забыл, что давно должен был быть на работе. Выбежав в коридор, он быстро
обулся, бросил в сумку документы, распечатанные еще ночью, телефон, ноутбук и вернулся на кухню. Ему показалось, что туалетную бумагу надо взять с собой,
иначе ей станет скучно и она может снова на него разозлиться. Перед тем, как спрятать ее в пакет, степан написал «Спасибо».
Садовое кольцо стояло и стоять было скучно. Степану очень хотелось поделиться с кем-нибудь этим тоскливым соображением, но рядом никого не было. Доставать
туалетную бумагу из сумки и писать сообщение ей было как минимум странно — вдруг кто-нибудь заметит? Степан подождал еще пять минут и не выдержал. Он
осторожно вытащил рулон и положил себе между ног. «Стою в пробке»- написал он, стараясь делать как можно более непринужденный вид. «Я чувствую» — ответила
туалетная бумага уже на следующем отрезке. Степан ощутил жар и даже капельки пота над верхней губой. Возможно она имела в виду, что-то другое, но его член
действительно напрягся и встал. Следующая мысль была из разряда совсем уж невозможных. Такое нельзя было подумать ни при каких обстоятельствах, но, тем не
менее, он это подумал. Он смотрел на этот маленький рулон бумаги и видел в нем два отверстия.
«Пиздец» — сказал Степан громко и вслух. «Пиздец какой-то!»
Степан быстро спрятал бумагу в сумку и попытался сосредоточиться на дороге.
Он опоздал на утреннее совещание и потом еще выслушивал замечания после совещания, и даже в столовой ему напомнили, что опаздывать плохо. Рабочий день
как-то сразу не задался, и казалось, будто каждый пытается его пнуть по делу или без. Настроение портилось. Голова отказывалась соображать и единственным
желанием было спрятаться в туалете и рассказать кому-нибудь насколько ему хуево.
Степан вернулся в кабинет и взял сумку.
«Ты куда» — спросила его кокетливая коллега, сидящая за столом напротив.
«В туалет» — хмуро буркнул Степан.
«А сумка зачем?» — не унималась коллега.
«У него месячные» — подъебнула ее соседка, и громко заржала.
Степан почувствовал отвращение ко всем этим бабам и вышел из кабинета.
«Ебаные суки» — крутилось у него в голове, «Ебаные-ебаные суки!». Его «девочка» была не такая…
Он сел на толчок и положил сумку на колени. Ему вдруг стало стыдно доставать бумагу. Возможно она до сих пор хихикает там над его эрекцией. Ну и ладно!
«Ты тут?» написал Степан на отрезке и улыбнулся. Где же ей еще быть?
«Тут» — ласково улыбнулась бумага.
«День говно!» — написал Степан.
«Хехе» — написала бумага.
Степан почему-то подумал, что неэтично говорить туалетной бумаге про говно и написал «извини»
«Не расстраивайся» — написала бумага.
«Я уже не расстраиваюсь» — ответил Степан.
«Я очень рада, что ты пришел»
«Я тоже соскучился»
«Ты очень хорошая»
Степан услышал, как в туалет кто-то вошел. он подождал, пока этот кто-то не справит нужду в соседней кабинке и не выйдет.
«Я очень устал от людей. тупые мрази.»
«Люди как люди. А ты и правда устал.Тебе просто надо отдохнуть»
«Это правда»
Степан почувствовал, как в животе забурлило.
«Что-то я не то съел, кажется» — написал он.
«Бывает» — улыбнулась бумага.
«Поедем в отпуск?» — спросил Степан.
" smile.gif" — ответила бумага.
«Сто лет не был на море»
«Я тоже»
Степан рассмеялся в голос. С бумагой было так легко и хорошо.
«Загоришь, станешь коричневой»
«Хахаха»
«Буду пропитывать тебя солнцезащитным кремом»
«Ахъ! это так эротично!»
«Не говори мне про секс!»
«Я и не говорю!»
Степан снова рассмеялся.
«Я даже как-то неловко себя чувствую, что привел тебя на свидание в туалет»
«Надо было в ресторан!»
«Хорошо бы мы там смотрелись»
«Ты клевая»
«Ты тоже ничего»
Степан поморщился от боли в животе.
«Я отойду на минуту, ок?»
«Хорошо, я буду ждать»
«Не скучай»
Степан оторвал отмотанный кусок и спрятал рулон в сумку. Не мог же он снять штаны при ней?
Оправившись он привычно обернулся на сливной бачок — там обычно лежала туалетная бумага, но в данный момент ее там не было. Конечно у него на полу лежала
куча размотанной туалетной бумаги, исписанной нежными признаниями, но использовать ее по назначению рука не поднималась. А какой был выход? Степан подумал,
что во-первых, это уже «отработанная тема», а во-вторых, бумага ничего не увидит, потому что он спрятал ее в сумке. Было ужасно стыдно, но еще стыднее было
бы появиться в офисе с неподтертой жопой. Степан сделала свое «черное дело», спустил воду, натянул штаны, опустил крышку унитаза и снова сел.
«Я тут» — написал он, и рука предательски дрогнула.
Бумага молчала.
Стало не по себе.
«Ау» — написал Степан.
Бумага молчала.
Степан отмотал длиннющий кусок — никаких сообщений.
«Не обижайся» — написал Степан.
«У меня не было другого выхода»
Бумага молчала.
«Ну извини»
«Ок.»
Это «ок» да еще и с точкой прозвучало как пощечина.
«Блядь!»
«Прости меня. Я мудак»
«Прости, прости, прости!»
«Не молчи, пожалуйста»
«Я для тебя просто вещь» — наконец отозвалась бумага.
«Это не так»
«Я думала ты не такой как все, но я ошиблась»
«Ну что мне сделать, чтобы ты простила меня?»
Бумага молчала.
Степана охватило отчаяние. Он наконец-то встретил существо, которое понимало его, с которым он мог поделиться своими проблемами, да и просто поболтать в
удовольствие… Которое он…
«Я люблю тебя» — написал Степан.
Бумага молчала. Степан отматывал ее дальше и дальше, но ответа не было.
Степан ударил кулаком в стену. Внутри все клокотало от обиды и гнева.
«Не молчи» — закричал он, вскочив с унитаза. Рулон упал на пол и размотался до самого основания.
«Между нами все кончено» сухо извещало картонное основание рулона.
Степан пнул его ногой и вышел из кабинки. Он снова был одинок.
Прошвырнемся по помойкам?
В одном из сообществ я нашел пост, посвященный проблеме рытья в помойках. Вернее, не так: перед выходными лавочник выносит ящики с нераспроданными
продуктами, на них набрасывается толпа людей пенсионного возраста — и ящики пустеют. Автору стыдно и больно за людей, которые «роются в помойке».
Прислушавшись к себе, я понял: мне не стыдно и не больно. Хотя бы потому, что люди не рылись в обычном осклизлом мусорном баке, а разбирали продукты,
выставленные специально для них. Чтобы и продукты не пропали за выходные, и люди с низким доходом были сыты.
Думаю, ключевое слово того обсуждения — «помойка». Ставь лавочник эти продукты не поблизости от помоечных баков, а на красивую тележку, акценты сместились бы
в сторону «стыдно ли брать гуманитарную помощь?».
Вдумайтесь в разницу фраз: «Я подобрала этот столик на помойке» и «Я купила это прэлэстное винтажное трюмо на блошином рынке». Происхождение вещей — примерно одно и то же. Но второе — гораздо респектабельнее.
Для меня проблема «секонд-хенда» является надуманной от и до.
Я жил в общежитии, где самыми большими праздниками были дни «финской помойки»: перед отъездом на каникулы финские студенты выставляли в коридор все, что им не нужно. Особенно котировались обогреватели, учебники, продукты, у которых срок годности за каникулы бы вышел. Мы были общажными студентами 90-х, и поэтому вопросы «стыдно-не стыдно» нас не мучили. Нам было не до этого.
Вещи в коридор выставляли не только иностранные студенты, но и мы сами — окончив институт, уходя в академку, просто выросши из почти новой одежды. И
приклеивали к выброшенной технике ярлычки — «работает», «не работает», к вещам — «надо постирать»…
Потом я жил по соседству с семьей гастарбайтеров, довольно ухоженных, но… питавшихся тем, что им отдавал повар соседнего ресторана. В ресторане мясные
обрезки пошли бы в помойку, а трудолюбивая Матлюба за 10 часов умудрялась приготовить из них много вкусного. Потому что денег на еду они почти не тратили — все отсылалось в Узбекистан, где лежал парализованный глава семейства, бывший авиадиспетчер, да и сыну нужно было накопить на женитьбу. Надо заметить, что и эти люди не принадлежали изначально к социальным низам — все с высшим образованием, все привыкли работать… Через два года они заработали нужную сумму и
уехали домой.
Сейчас, живя в собственной квартире и не страдая от нищеты, я рефлекторно поглядываю на площадку перед подъездом: один раз выкинули старый облупленный столик (XIX век, его у меня забрали друзья-реставраторы), в другой — там оказался именно тех размеров табурет, который мне был нужен для побелки потолков… А однажды выловил из мусорного бака толстую пачку «Иностранной литературы» за 80-й год. Я отчетливо понимал, что прилично одетый мужчина за 30, извлекающий из помойки пачку журналов, выглядит дико, но оставить я их там не мог. Ну вот просто не мог, и все.
Сам я регулярно выношу больше не нужные мне вещи и книги. В моем старом пальто щеголяет местный дворник, раз в неделю выкладываю перед лифтом стопку
прочитанных книг, которые мне больше не понадобятся, — и через два часа они исчезают.
Можно, конечно, сидеть и дожидаться фургона какой-нибудь социальной программы, который приедет и заберет вещи «для нуждающихся». Новые или после химчистки. Но у меня нет никакого желания тратиться на химчистку того же пальто, которое можно носить еще лет пять, а из моды оно уже вышло лет так 10 назад. Можно
отвезти вещи в детдом, но я сомневаюсь, что детдомовец обрадуется шмотке 54-го размера на рост 195. Да и в таких количествах ненужных вещей у меня нет.
Можно и всякую макулатуру отдать в сельскую библиотеку, но у меня в подъезде живут немолодые тетки, которые просто не могут себе позволить купить женский
детектив за 250 рублей, а я не могу потратить день на «приходование» этих книг.
Да и вообще, мне проще помочь ближнему своему, чем гоняться за очередным фондом, тратить 200-300 долларов на химчистку старых вещей, ехать через весь город… И я по-прежнему отдаю знакомой одинокой пенсионерке продукты, у которых срок годности выйдет сегодня-завтра, а есть их мне не хочется.
И почему-то нет у меня тяжелых нравственных переживаний в связи с помойками. Ну вот ни малейших. Потому что быть бедным — не стыдно. Стыдно выкинуть в
вонючую слизь мусорного бака вещь, которую еще могли бы использовать другие.
Пороть или не пороть?
Вот мы говорим нужны идеалы, обсуждаем, как пропаганда влияет на молодежь, думаем о том, что делать с системой образования. А я на днях увидел ярчайший, и
как мне кажется, реально работающий метод воспитания и передачи мудрости последующим поколениям.
Заехал недавно друга Витю на работе попроведать вечерком. У него своя конторка по производству мебели. Хотя уже не конторка, а крупная компания. Начинал он ее создавать сам, лет так 5 назад. Он как главная производственная сила да жена бухгалтером и по поиску заказов. Сидели сначала в подвале каком то, из
инструментов одна отвертка. Крутились как бешенные, несмотря на все подковырки знакомых. Ни отпусков тебе, ни нормальных выходных. Встретиться с Витей можно
было только на работе, по моему мнению он там и жил и ночевал. Потом в долги он залез бешенные, кредитов понабрался по самое не балуйся – купил и базу и
оборудование. Был момент, когда видно было еще чуть-чуть и Витька или сопьется от напряжения или по миру пойдет. Повезло. Ну или трудоголизм даром не прошел – стал наш Витек так сказать абрамович-лайт.
Компания выросла, обороты бешенные, людей толпа работает. Но он красава, не зажрался, друзей-планктонариев не стесняется, щеки не дует. Не испортили деньги человека, в любой момент приехать можно к нему посидеть, да прям там в у него в офисе и коньячку тяпнуть и в баньку при его конторе сходить.
Ну вот и заехал я как то поздненько к нему в контору, прошел мимо секретарши, у которой строгий наказ в любое время друзей босса без очереди впущать, зашел в кабинет. Ух ты ж! А там помимо нашего миниолигарха еще и супруга его и доченька. Скандалют чего то. Витька рукой махнул – типа присаживайся, не до тебя пока. Сел в углу на диванчик, наблюдаю и потихоньку начинаю в тему разборок въезжать.
Хранительница семейства жалуется, типа сказала доченьке дома прибрать и полы помыть перед выхами. А доченька, гламурное кисо лет 15-ти от роду, возьми родной маменьке да и ляпни – «Маман, полы я мыть отказываюсь. От этого мои крутячие маникюры могут ущерб понести. И пыль не просите меня протереть – я не в той
семье выросла». Маман ессно в крик. Доча ей и отвечает – «Будете мама истерики истерить и ножками топать, позвоню я своему бойфренду и увезет он меня из
этого дома, где никто в гламурности не шарит». Маман не будь дурой, дочке подсрачник и в машину. И привезла к Витьку, типа посмотри то чего ты свою
кровинушку добаловал.
А Витек на самом деле в дочу и душу и деньги вкладывал не скупясь. Я про шмотки и говорить не буду, но девочка уже весь мир объездила. Прочитает к примеру
книжку про Тибет и к папеньке – хочу де увидеть ламу своими глазами. И на тебе – фотка в семейный альбом, вот Машутка, вот и монах. Причем настоящий тибетец из Тибета, а не таджик какой-нибудь как у некоторых. Школа не школа, репетиторы дома стайками бегают. Аж шестью языкам учат и этикетам всяким. И тут на тебе – отплатила кровинушка попыткой побега к гламурному бой понимаешь ли френду.
Витька репу почесал, командным голосом бабский взвод отправил домой, типа не гоже при Плате скандальничать. Дома чего нить и придумаем, а пока Машутка под
домашним арестом. Мамзели домой отправились, а мы с Витьком посидели-покалякали, да конину покушали. Тему воспитания молодежи я специально не поднимал, так как вижу что темка для Вити больная, да и сам он мужик не тупой, как нить да извернется.
По делам заскочил к Витьку через пару недель. Иду через производственный цех и как то краем глаза замечаю какое то яркое пятно, которое по цеху циклично
шарится. Повернул голову – уборщица, при швабре и тряпке. Приглянулся и обомлел. Первый раз в жизни испытал «непроизвольное открывание челюсти». Дык это не просто уборщица, это ж наша Маша, витьковская доча. Ну внешне она не очень то на стандартную труженицу ведра и тряпки похожа. Синий приталенный халатик из
добротного сукна, ярко-желтые перчатки по локоть, косынка шелковая очень стильно повязана на голове. Джинсики стильненькие и даже небольшой каблучок ко всей конструкции приторочен. Этакая версия хай-энд клинера от Дольчи Зайцева. Но тем не менее, функцию выполняет правильно и тряпкой елозит с усердием.
Я так с раскрытым ртом к Витьку в кабинет и заявился. Сел, воды холодной попил. Витек смотрит и понимающе ухмыляется. Типа Машу увидел? Угу, говорю. А я
говорит ей новое обучение придумал. Курсы труда называется. Чтоб поняла, в какой на самом деле семье она родилась и выросла. Что не перисхилтон она ни разу, а что ее маман и папан реально лет 5 жизни положили, чтобы считать себя обеспеченными людьми. Ессно, когда он дочурке свой план приучения к труду озвучил,
воплей было столько, что менты три раза по вызову соседей приезжали. Но железной рукой мятеж подавил и заставил ребенка час в день проводить «очистительные мероприятия». Правда за дополнительный, но небольшой денежный бонус. Дочурка то по началу ебальник кривила, потому как производственный цех вычистить, это
вам не дома раз в неделю пыль стряхнуть. А потом ничего – привыкла и втянулась.
Витю на работе коллектив уважает безмерно, а после этого так вообще чуть ли не молятся. Да и я крепко зауважал. И подумал, что может вспомнить нам надо
Макаренко и все-таки будет у нас достойная молодежь? И тогда хрен бы с Домами 2, влиянием тупорылых звездных кумиров и толерастичного Запада!