Холодильник
Вовка всегда был странным парнем, не то чтобы ненормальным — просто другим. Профессорский сынок, рыхлый и неуклюжий — именно таким я представлял Пьера Безухова. Он жил в престижной институтской сталинке, у папы была черная волга и катер на лодочной станции. В первом классе мы с ним из селитры, серы и активированного угля синтезировали порох. В четвертом — сделали, руководствуясь журналом Юный Техник, телескоп и с моего балкона наблюдали в перевернутом виде за бурной жизнью соседней студенческой общаги. В пятом — нарисовали на двойном тетрадном листе порножурнал — по мотивам собственных наблюдений, и изобразили на последней странице кривую роста проституции в СССР, согласно нашим прогнозам параболически рвущуюся вверх в период с 84 по 90-й год. В общем то — не ошиблись, но скандал получился знатный. Папа — профессор получил нагоняй по партийной линии, а меня, безотцовщину, перевели в параллельный класс.

Разлука нам не помешала. В 7-м классе мы научились делать деньги на своих идеях — запустили в школе лотерею спортлото 3 из 16-ти, рисуя билеты под копирку все на тех же тетрадных листках и продавая их по 10 копеек. Спалили нас свои же, когда после пяти тиражей никто так и не выиграл, а мы довольные и счастливые, ходили по школе с полными карманами мелочи. Дело имело общегородской резонанс — ученики лучшей школы в городе извлекают нетрудовые доходы за спиной учителей и парторганизации. На этот раз мне пришлось перейти в другую школу, но и там мне пообещали что девятого класса я не увижу как своих ушей. Вовка же опять вышел сухим из воды, единственный минус — ему запретили со мной общаться — чтобы избежать дурного влияния улицы. На том и разошлись.
А потом, году эдак в 87-м его отец исчез. Просто пропал. Поговаривали, что он занимался какой-то секретной тематикой, и его то ли забрали в один из закрытых городков, то ли он сбежал в Америку — все по той же причине. Мать же — преподаватель истории КПСС, родившая его на 40-м году жизни, как-то сразу осунулась, постарела и не дождавшись, пока сын закончит школу, тихонько померла. Как Вован жил до настоящего времени я не знаю, но месяц назад он нарисовался в моем подъезде, изрядно погрузневший, с гнилыми зубами и неряшливо одетый — завозил барахло в убитую однушку на втором этаже. Вещей было не много: диван, пара стульев, отцовский письменный стол — старинный и добротный, куча картонных коробок с тряпьем и книгами да холодильник. Древний, пузатый, ржавый понизу и загаженый тараканами. Грузчиков не было — поэтому я всё так хорошо и запомнил — руками.
— Забегай вечерком, обмоем чем бог послал — сунул Вовка мне грязную и потную ладонь – все-таки лет двадцать не виделись.
Полагая, что этим вечером господь особо не расщедрится, все необходимое я закупил сам и заявился к новоселу часов около девяти, известив жену что вернусь поздно и пьяным. Благо что рядом.
— Вот еще пузырь, положи в холодильник — вспомнил я после того, как прогресс-бар на первой бутылке уверенно приблизился к середине.
— Да он у меня не холодит.
— А нахера ж ты его припер то?
— Давай еще по одной, помянем моих и расскажу.
— Ну, царство небесное, не чокаемся…
Выпили. Помолчали. Закусили. Закурили и откинулись на спинки стульев.
— Ладно Вован, колись, что там у тебя с рефрижератором?
— Понимаешь, он не совсем холодильник, точнее не холодильник вообще. Он старый, ты видел. Его дед мой покупал еще. Он тоже кстати пропал — в 56-м. Дурная история вышла. Ты знаешь, наверно, тогда с культом личности боролись — и институт наш переименовали. Был имени Сталина — стал имени Орджоникидзе. А помнишь памятник — между стадионом и летней столовой? Там стоял до этого Иосиф Виссарионович. Гипсовый, крашеный под бронзу. Его потом сняли и спрятали где-то в подсобке за энергофаком. А через месяц привезли Орджоникидзе. Тоже из гипса и тоже крашеного. Ну так дед — он ректором был, послал кого-то вечерком с кувалдой — чтобы Сталина разбить и вывезти помаленьку. Так этот дурень в потемках и запутался — оба усатые, оба в сапогах — и расхерачил в крошку дедушку Серго. А рабочим то все равно кого ставить — поставили опять Джугашвили. Потом, когда торжественно тряпку стянули — никто почти толком и не понял, кто стоит. Но нашлись благодетели, настучали, мол ректор — сталинист. В общем к деду пришли на следующий день. А он зашел на кухню — и исчез. Зима была. Окна заклеены, а деда нет — пропал.
— Так а холодильник то причем?
— Да ты слушай, не перебивай. Ты ж помнишь, пока мои живы были — у нас два холодильника было? Этот и новый. Так что интересно — мясо и скоропортящиеся продукты мать всегда держала в старом. А он даже в розетку не всегда включен был. И ничего не пропадало! Я, по малолетству не заморачивался, почему так, а потом уже все закрутилось, стало не до того. Хату я проебал очень быстро — попытался заняться бизнесом. Жить то надо было. Развели короче — занял у бандитов, не вернул вовремя, включили счетчик — ну ты в курсе. Мне остался только папин стол — я его соседу оставил. Сам потом в Москву уехал, занимался там херней всякой. Кирпич клал, плитку. На прокорм хватает, и откладывал по чуть-чуть. Вернулся вот полгода назад. Квартирку прикупил. Заебался просто я по съемным хатам и съемным бабам. Своего чего-то хочется. Семьи, уюта…
— Ты это, с темы то не съезжай — я разлил по новой — ну давай!
— Ну дак о чем я? Так вот, батя то у меня тоже на кухне пропал. Он занимался какой-то фигней военной и мы никогда не нуждались, а тут вдруг перестройка, все сыпаться начало, темы их перестали финансировать. Отец переживал, пытался кооператив какой-то открыть — но это не его, не получалось ничего путного. Он попивать стал. А как-то ночью, помню, я не мог заснуть долго — отец на кухне сидел, курил, подливал себе помаленьку. А потом затих. Я поссать вышел, заглянул — а его нет. Холодильник открытый только.
— Ну и что ты думаешь? При чем тут холодильник?
— Расскажу сейчас. Наливай. Вот что я думаю. Это не холодильник — это портал. Знаешь, почему в нем продукты не пропадают?
— ну?
— потому что у него внутри время не движется. я проверял — часы на ночь оставлял. стрелка секундная останавливается. Вынимаю — идут. Электронные часы кладу — тоже цифры стоят. Мясо в нем не портится, газ из открытого пива -не идет!
— Ну и че? может у него покрытие какое-нибудь бактерицидное или магнитное.
— Какое в жопу бактерицидное? Шестьдесят лет дрындулету. Да пойдем посмотрим. Я его кстати сегодня только забрал. У соседа, у которого мой стол хранился, дай ему бог здоровья — с мусорника приволок, когда новые хозяева выкидывали.
Мы ломанулись на кухню. Посреди тесной шестиметровой хрущевской кухоньки стоял ОН. Похожий на старый советсткий холодильник ЗИЛ, но раза в полтора больше. Я потянул на себя горизонтальную с потемневшим никелевым покрытием ручку и тяжелая дверца с сочным чмоком открылась.
— Вот, смотри — Вовка оттеснил меня мощным торсом, запустил секундомер на телефоне и положил его на среднюю полку.
Цифры замерли.
— Погоди! — я протиснулся к холодильнику и аккуратно взял мобильник. Секундомер стоял. Глядя на экран медленно начал вынимать руку. Где-то на границе камеры крайняя правая цыферка лениво перекинулась и ускоряясь превратилась в мигающий серый прямоугольник. Вслед за ней рванули остальные. Занес телефон обратно. Будто погруженный в густую вязкую жидкость секундомер нехотя остановился.
— Я думаю — Вовка закрыл дверцу — и дед, и отец через него ушли. Не знаю правда куда. Надо узнать, как он включается.
— А ты в розетку его втыкать не пробовал?
— Да пробовал, толку нет. Компрессор не гудит — да и нафига ему гудеть то?
— Может контакт пропадает — зачем ему провод такой прикрутили, квадрата четыре, да небось медью — духовку электрическую вешать можно.
— Смотри — он воткнул вилку в розетку.
Холодильник молчал. Я вновь открыл дверцу. Тишина. С опаской покрутил ручку управления температурой. Ничего. Засунул голову. Никаких ощущений. Взревевший в кармане брюк мобильник заставил меня подпрыгнуть и ударится головой о дно морозилки. Жена.
— Да блять… Да, слушаю.
— Че ругаешься, ты когда домой? Второй час ночи уже. МалАя без тебя не заснет, ты же знаешь.
— Ладно, ладно, иду. пять минут.
— Вовик, давай завтра. Я после работы заскочу — возьмем тестер, прозвоним.
— Давай, посошок и топай.
Наскоро распив половину второй бутылки мы распрощались.
Назавтра, вернувшись с работы, я первым делом постучался к Вовану. Тишина. Звоню. «Абонент временно недоступен...». Ну да ладно. Поднялся к себе, второпях поужинал и захватив тестер опять спустился на второй этаж. Никого. Вышел в ларек, взял пиво и вернулся домой. Сел на кухне.
— Тут в обед забегал сосед наш новый, сполошный такой, оставил вот тебе — Жена положила передо мной сложенный вчетверо листок бумаги и ключ. На бумажке тупым карандашом было накарябано следующее:
«Я нашел как его включать. Все очень просто. Проверил на кошке. Все получилось. Теперь попробую сам. Меня тут ничто не держит. Холодильник не выключай, чтобы я мог вернуться. Последи за квартирой.
Удачи, Вова.»
— Вот же псих! я схватил ключ и понесся вниз.
В квартире царил относительный порядок — следов вчерашней пьянки не было, все барахло аккуратно сложено в углу единственной комнаты. «Портал» тухло желтел на том же месте, где был оставлен вчера, даже дверца приоткрыта. Внутри пусто. На трезвую голову и при дневном свете вчерашний разговор показался мне полным бредом. Холодильник как холодильник. Свалка по нем плачет. А я то, хорош тоже.
— Эх, Вовчик, подъебщик старый… Развел как пацана. Хату купил и опять в Москву свалил. И меня же заинтриговал – чтобы приглядывал, значит. Зато квартира пустая есть, мож приведу кого. И то хлеб.
С такими мыслями я захлопнул дверцу холодильника, закрыл форточку, погасил запальник в газовой колонке и закрыв квартиру поплелся к себе.
А в субботу было вот что: я проснулся в полдевятого утра от гулко разносящихся по подъезду ударов. Вышел на кухню. Перед подъездом стоял милицейский «Бобик». Пока я умывался и пил кофе подъехал еще один, а затем скорая. Интересно…
Я оделся, взял ключ и спустился вниз. Дверь Вовановой квартиры была выбита, на входе стоял мент и никого не пускал вовнутрь. Соседка Михална с первого этажа захлебываясь рассказала мне, что ночью их стало заливать, они долго стучали в закрытую квартиру, а потом вызвали милицию. Ментов не было и ее муж перекрыл в подвале стояк. Под утро пришел кто-то из домоуправления, приехал участковый и выломали дверь. Квартира была пуста. На кухне лопнул шланг, питающий колонку, и холодная вода хлестала всю ночь. Кто-то отключил холодильник, открыл дверцу и оттуда вывалился Вовкин труп, скрюченный как эмбрион. Как он туда уместился, и зачем залез — одному богу известно.
— Я ж его видела, как он въезжал. Дородный такой мужчина, кучерявый, белокожий. А тут смотрю — он, точно он, только голый, синий почти, кожа в пупырышках. Как цыпленок замороженный в вакуумной упаковке. С ума сошел, точно тебе говорю. Это хорошо не убил еще никого, прости господи.
Потом я успел перекинуться парой слов с Лехой — участковым, и он рассказал, что труп был абсолютно свежим, без каких то следов окоченения и разложения, свежим но холодным — потому что холодильник был включен и судя по количеству наледи в морозилке довольно давно. А причиной смерти предварительно ставят асфиксию, т.е. удушение. Оно и не мудрено, в таком то объеме.
А еще позже приехала газель и туда какие-то люди в штатском погрузили само орудие убийства. Квартиру, понятное дело, опечатали — до появления наследников. К обеду шоу закончилось, зрители разошлись, и ноги сами принесли меня к ларьку. Купил девятку, пару бутылок. Попросил, чтобы не из холодильника…

Спермограмма или Дрочу и плАчу
Пару лет назад, дабы наладить регулярную палавую еблю и не стать почетным членом клуба «Великий дрочер», решился я жениться. Ну, хули нам кабанам, сказано – сделано. Женился, живу, не жалуюсь. Все в принципе путем, то я жену за какую-нибудь хуйню разъебу, то она мне пиздяшек вставит за то что всю ночь где-то шароебился. Нормально, в общем, все как у людей, жить есть где, работа нормальная, поэтому решили мы с ней детишек завести, поднять так, сказать, генофонд страны. Решили и решили, мне как бы от этого мало что изменилось, процесс зачатия ребенка от простого секса ничем не отличается. Зато супруга моя подошла к этому делу атвецтвенна. Начала она мне мозг выносить на тему «как нихуева было бы обследования у докторов пройти, и анализы сдать». Мне бы насторожится тогда, да нет, махнул рукой, мол «делай че хошь, деньги в тумбочке возьмешь, только меня не заебывай». С этого-то все и началось.
Начала она обследования проходить, я утром на работу, она в клинику, а вечером мне рассказывает, какого доктора посетила, какую процедуру прошла, отчитывается за лавандос так сказать. Я ее жужание как то мимо ушей все время пропускал, а зря. Блять встретить бы мне того «хипократа в шляпе», который ей напел, что не только она, но и я должен позаботиться о здоровье своем, я бы его быстренько к коллегам в реанимашку отправил, да поздно уже. А дело было так.
Возвращаюсь я как-то вечером домой, разуваюсь, раздеваюсь, ужин там хуе мое сижу, ем никого не трогаю и вдруг нате вам из под кровати, она мне заявляет:
-Тебе надо сдать анализ.
-Нахуя – отвечаю я, — я и так знаю, от чего ласты склею, либо рак легких, либо цирроз печени.

-Зря смеешься – не унимается она – это не просто анализ, это спермограмма.
Опа, че за нах такой.
— Это как?
— Неделю не пьешь, не трахаешься и идешь сдавать сперму, чтоб они ее под микроскопом рассматривали.
— И как ты себе это представляешь? – я аж ахуел от неожиданности, — не ну не пить не трахатся это ясно, а сдавать я ее как буду, у них че там аппарат стоит как для дойки коров, только вместо вымя член в него засовывают. Нееее я не согласен, я свой хуй не на помойке нашел, куда ни попадя его пихать не собираюсь.
— Да нет же. Никакого аппарата нет, руками поработать придется.
Пиздец полный от чего уходил к тому и вернулся.
— Я за каким хером женился, что бы в поликлиниках мастурбировать?! «Дрочить нибуду. Я женатый мущщина. Дрочить бездуховно», – начал сопротивляться я. — Это, кстати, цитата одной, весьма, талантливой женщины. Так что думай, что ты мне предлагаешь.
— Я думаю, я очень хорошо думаю в отличие от тебя – начала заводится жена, — и я так думаю, что ты не хочешь заводить нормальных, здоровых детей, раз отказываешься идти на анализ.
— От анализа я не отказываюсь. Я отказываюсь от дрочки. Может ты со мной пойдешь и поможешь собрать образцы для сдачи?
— Ну, уж нет, — пошла в отказ она, — еще б я тебе в поликлиниках не дрочила. Сам все сделаешь. Так сказать все сам своими руками.
Вот негодяйка, мало того что на такую херню меня подписывает так еще и язвит. Ну да ладно, посмотрим кто кого.
Мой план по срыву данного мероприятия был до банальности прост. Каждый день перед возвращением домой я либо накатывал соточку другую, либо брал пивка. Бухал кароче. Перед сдачей-то неделю пить нельзя. Через некоторое время я уже почти возрадовался и готов был праздновать победу, как эта коварная сууууууууууу….щество решило пустить в ход тяжелое оружие — половой терроризм.
— Раз так – заявила она, — хорошо, тогда следующий секс будет только, когда сделаешь спермограмму.
Я был разгромлен, подавлен и смят. Передо мной стоял выбор: или один раз вздрочнуть у врача, или каждую ночь гонять лысого на порнуху с интернета. Пришлось выбирать из двух зол меньшее.
— Хорошо – процедил я сквозь зубы. – Можешь записывать меня на прием.
Все оставшееся время я ходил как в воду опущенный, пытаясь представить, как я это буду делать. На ум приходили только идиотские пендосские фильмы типа «6 чуство» и т.п. Обычно в таких фильмах чуваку пришедшему сдать сперму выделялась комната с дивиди и диск с порно, журналы соответствующей тематики, а еще там обязательно присутствовала ебабельного вида медсестра которую этот тип просил помочь облегчить процесс. Как будет у нас, я не знал. Тешил себя мыслью, что если так же, то может все и не так плохо, может еще и удастся приболтать молоденькую медсестричку высосать нужную порцию спермы из моего палавога хуя не прибегая к помощи рук. В таких мыслях и диких подъебках жены (эта сволочь издевалась надо мной как фашист «Наши руки не для скуки; руки у тебя золотые; не можешь работать головой, работай руками») прошла неделя. И вот наступил день Х.
— Просыпайся, пора разминать руки.
— Любимая сегодня такое чудесное утро, а не прогуляться бы тебе на хуй. Достала своими подъебонами. Щас допиздишся вообще никуда не поеду.
-Ага, как же, поедешь как миленький, яйца то уже небось распухли. Еще денек другой и прыщи от спермотоксикоза полезут как у подростка.
Вот дрянь, знает на что давить. Ну, надо так надо, на что только не пойдешь ради щастья в семье. Встал, перекусил и отправился сдавать сперму на анализ. Уже в дверях перед самым выходом услышал:
— Ты это, сильно там не усердствуй, а то я могу заревновать. Бугагааааа.
— Блять, как смешно, – со злости дверью хлопнул так, что посыпалась штукатурка.
Вышел, запрыгнул в маршрутку, еду в клинику. Настроение паршивое шо пиздец. Для поднятия боевого духа и полового члена мысленно трахаю со всякими извращениями симпатичных попутчиц. Аднако стабильной эрекции не наблюдается. Блять ну не могу я дрочить «на заказ». Не хочется, хоть убей, и все тут. Смотрю, приехал выходить пора. Мелькнула мысль «а не пошло бы все», но раз «пацан сказал» надо делать.
Подхожу к регистратуре, смотрю, сидит там молодая и довольно симпатичная девачка. Я аж напрягся весь. Вот че я ей щас скажу? «Извините, а где у вас тут дрочат» или «Куда пройти передернуть»? Лана похуй выкручусь как небудь.
— Здрасте девушка. Я это на десять на дроч… кхм на анализ записан был, — выдавил я.
— Вы на спермограмму? – спрашивает она.
— Да на нее.
— Прямо по коридору, третья дверь налево. Седьмой кабинет.
— Ясно.
Пошел в указанном направлении. Ага вот нужная дверь. Очереди нет, это радует. Вот все-таки что значит платная клиника. Здесь не встретишь толпу пенсионеров, которые тебе в спину потом шептать будут «От посмотрите такой молодой, а уже дрочить». Не, чета я загнался, хорош, пора покончить с этим. Скорчив мужественное лицо, стучусь.
-Входите, — раздалось из-за двери.
Шок, нет, не шок, дикий страх охватил весь мой организм. За столом сидело тело лет пятидесяти, необъятных размеров, предположительно женскаго полу. «Бляяяяяяяяя я не смогу, тока не она, у меня здесь никакими уговорами не встанет» — пронеслось в голове.
— Я спермограмму пришел сделать, — мое лицо выражало вселенский ужос.
— Не пили неделю, от совокуплений воздерживались? – вопрошает ее ротовое отверстие под безразмерными роговыми очками. С такой диоптрией микроскопы нахуй не нужны, и без них всех головастиков прекрасно видно.
— Нет, то есть да. Не пил, воздерживался, – я аж заговариваться стал от страха.
— Идёте в третий кабинет, ждёте своей очереди, заходите, закрываетесь и сюда собираете сперму. Понятно? — протягивает она мне пластиковую баночку.
— Понятно, – меня чутка отпустило. Слава Богу, не при ней это делать придется.
Иду в третий кабинет. «Ну ладно», думаю, «Если у них отдельный кабинет под это дело выделен, значит не все так плохо, похуй что нет ебабельной медсестры с третьим размером сисек, на диск с порно или пару журнальчиков все же надежда есть».
Подхожу к указанной двери. Возле нее сидит мужик лет сорока с такой же баночкой как у меня.
— Кто крайний? – спрашиваю.
— Я, но ты проходи, как освободится. Я пропущу, – отвечает он.
Ясно не торопится мужичок письку дергать. Дверь закрыта. Оттуда доносится возбужденное хрипение. Видимо кто-то получает удовольствие от данной процедуры. Присел возле кабинета. Жду. Подходит еще один тип. Моего возраста, тоже с баночкой. На роже ехидное выражение типа: «Ну че ананюги, кайфануть пришли?».
— Туда? – тянет лыбу на весь еблет.
— Да, — киваю в ответ, а сам думаю «Хуль ты лыбишся чмо, видно же что тебя самого трясет, как и меня, че да как там будет. И ехидство твое не больше чем неумело прикрытая истерика».
Дверь открылась. Того уродца который оттуда вышел иначе как задротом язык не поворачивается назвать. Хуй знает, че он там с собою делал, но судя по звукам, здесь он не впервые и ему это нравится.
Ну что ж моя очередь самоудовлетворятся. Вперед, на мины, с криками «ура блять». Захожу, закрываюсь на ключ, начинаю осматриваться. «Ебанарот, пиздец, меня жистока наебали» — была мысль, после осмотра места действия. Я попал в обычный кабинет. Нет, вернее это был смотровой кабинет гинеколога. Белые стены, кран с раковиной, кушетка, небольшая ширма и за ней гинекологическое кресло. Все. Никаких тебе дивиди, журналов с порнухой и сосущего персонала. Блять, мудаки, хоть бы картинку из учебника биологии с устройством женских половых органов на стенку повесили. Хуй там. Хорошо хоть на окно жалюзи сделать догадались.
Присев на кушетку, и расстегнув штаны, я стал думать, что делать дальше. Нет, что делать я, конечно, знал, но вот как это делать когда не хочется, не стоит и вообще не в кайф. Закрыл глаза и попытался вспомнить кадры из порнофильмов, представил, что сейчас передо мной Саша Грей с ее глубокой глоткой. Помогло слабо, член слегка зашевелился, но со словами «нас не наебеш никого тут кроме твоей руки нет» опять обмяк. Это была паника. «Блять че делать, надо срочно что-то придумать» — в голове творился хаос, — «Я не могу вернуться не с чем. Что я жене скажу? Нет, уж лучше тут оторвать себе член в попытках выдавить из себя сперму, чем признаться, что у тебя не встал». Решение пришло неожиданно. «Телефон. Точно. У меня там было несколько картинок с голыми пилотками». Достаю мобилу, начинаю рассматривать картинки. Ага процесс пошел значительно лучше. И вот тут бы мне расслабиться и побыстрее завершить начатое, так нет я вдруг представил, как я выгляжу со стороны. На глаза навернулись слезы. Нормальный, молодой парень сидит в смотровом кабинете и мастурбирует на картинки в телефоне. Это был грандиозный пиздец. В худшей ситуации я себя и представить не мог. Нет, еще можно понять, если мужика прижмет, а кандидатки на совокупление нет, и под фильм с эротическим содержанием он змея задушит, но вот так, ни для чего. И собственно говоря, из-за кого я здесь, из-за родной жены, человека любимого и близкого. Я практически рыдал. Мне было стыдно перед самим собой, горько от предательства жены, и очень больно за бесцельно прожитые годы. «Приеду, убью суку», с этой мыслью я все-таки смог выдавить из себя порцию спермы. Вытерев член об ширму, и сполоснув руки, вышел в коридор.
— Ну как? – и ехидного чела уже даже намека на улыбку не осталось. Сидит, напрягся весь.
— Сомнительное удовольствие,- отвечаю.
Пошел отдавать собранное. Захожу к этому монстру человекоподобному.
— Вот, – говорю, и протягиваю банку.
— Собрали. Хорошо. Вот вам квитанция, оплатите в регистратуре. За результатами, через два дня.
Беру квитанцию, тащусь к регистратуре. Молча кладу ее на стойку перед девчонкой регистраторшей.
— Вам спермограмму оплатить? – ее глаза не то что бы смеются, они просто ржут надо мной.
«Блять, ты еще громче ори а то не все клиенты слышат зачем я здесь», киваю в ответ. Видно, что хочется ей щас пиздануть что-нибудь из серии «Ну как? Удачно кончил?», но знает что нельзя, можно и с работы вылететь за такие шутки. Однако взгляд ее был красноречивей всяких слов. Он просто забил последний гвоздь в крышку гроба моего унижения в тот день.
— С вас пятьсот пятьдесят рублей. Через два дня заберете результат,- она щерится как пассатижи, во все тридцать два зуба.
Вот сволочи. Мало того никакого сервиса и комфорта, так еще и бабло рубят за это. Настроение было окончательно испорчено. Толкнул дверь, вышел на улицу. Закурил и с грустью в глазах и в невеселых размышлениях о том, что жизнь — дерьмо, все бабы — бляди, я направился в сторону ближайшего кабака.
З… Ы. Одной девушка в тот день я все-таки вдул. Два раза. Это была моя жена.