Еще в древности проблему распознавания лжи решали разными, в том числе и психологическими, способами. В Китае, например, подозреваемого в преступлении человека отправляли в темное помещение, где он должен был дернуть за хвост «священного» ишака. Хвост этот, втайне от испытуемого, предварительно обсыпали золой, и потому с чистыми руками из сарая выходил лишь тот, кто из страха перед разоблачением нарушал условие испытания.
В древности прибегали к различным ритуалам, «судам божь­им», чтобы уличить лжеца и установить истину. Наш историк Н. М. Карамзин так описывает эти мероприятия: "… древние употребляли железо и воду для изобличе­ния преступников — обыкновение безрассудное и жестокое… Обвиня­емый брал в голую руку раскаленное железо или вынимал ею кольцо из кипятка, после чего судьям надлежало обвязать и запечатать оную. Ежели через три дня не оставалось язвы или знака на ее ко­же, то невиновность была доказана". Каждый из нас, хоть раз в жизни задавался вопросом: «Лжет мне собеседник или говорит правду?», или «Как солгать так, чтобы мне поверили?». Отвечая на последний вопрос, можно придумать целый комплекс уловок, обходных путей. Ответить на первый вопрос гораздо сложнее. С целью выявить и зафиксировать обман и был разработан прибор — полиграф, получивший в 20-х годах двадцатого века с легкой руки журналистов название «детектор лжи».
История донесла до нас и иные, менее жестокие испытания «на правду». Было выявлено, что у человека, совершившего преступле­ние, при допросе страх перед разоблачением вызывает определенные изменения его псхофизиологических функций. Например, в древнем Китае человек, подозреваемый во лжи, подвергался испытанием ри­сом. Он должен был набрать в рот горсть риса и выслушать обвине­ние. Предполагалось, что если рис оставался сухим (от страха ра­зоблачения приостанавливалось слюноотделение), вина подозревае­мого считалась доказанной.
Более жесткий способ выявления правды использовали в древней Спарте. Спартанские юноши, прежде чем попасть в специальные школы, проходили определенный отбор. Юношу ставили на скале над обрывом и спрашивали, боится ли он. Ответ всегда был отрицательный. Но правду или ложь сказал опрашиваемый субъект, определяли по цвету лица. Если юноша был бледен — он лгал. Данный тип реакции, по убеждению спартанцев, свидетельствовал о том, что юноша в бою не может быть ловким и сообразительным и его сбрасывали со скалы. Многолетние наблюдения помогли спартанцам сделать справедливый вывод: человек, бледнеющий от страха, не может быть хорошим воином.
В Древнем Риме этим же методом отбирали телохранителей. Кандидату задавали провокационные вопросы. Если он краснел, его брали в охрану. Считалось, что если человек краснеет при предъявлении ему провокационных вопросов, он не будет участвовать в заговорах.
В африканских племенах при определении виновного использовали свой метод. Колдун совершал специальный танец вокруг подозреваемых. Интенсивно обнюхивая, «следователь» по насыщенности запаха тела делал заключение, кто из подозреваемых виновен в совершении расследуемого преступления.
На Ближнем Востоке еще в глубокой древности в качестве детектора лжи использовали показатели пульса подозреваемого. В качестве информативных признаков брались изменения в частоте пульса и особенности кровенаполнения артерии (пульсации). Метод использовался для выявления неверных жен и установлении личности любовника. Методика проверки была предельно проста. Специально тренированный человек прикладывал палец к артерии, а далее подозреваемому субъекту задавались вопросы с названием имен мужчин, которые теоретически могли бы вступить в интимную связь с подозреваемой личностью. В результате сильного эмоционального напряжения, в качестве реакции на имя любовника, у подозреваемой резко изменялись частота пульса и кровенаполнение артерии. В дальнейшем этот метод использовался и для решения других задач, при необходимости определить степень искренности того или иного человека.
Только в конце 18-го века были созданы условия для развития технических средств в последствии получивших название детектора лжи, вариографа, полиграфа, разоблачителя лжи, сыворотки правды, измерителя психологического стресса. В настоящее время, «полиграф» и «детектор лжи» являются наиболее широко распространенными и используемыми названиями в мире.

Толчком для развития инструментальной детекции лжи послужила опубликованная в 1875 году работа итальянского физиолога Анжело Моссо (1846-1910). Итальянский физиолог Массо, измеряя давление и пульс своей пациентки, заметил резкое увеличение их показателей. Он попросил пояснить, о чем она думала в тот момент. Пациентка рассказала, что когда она увидела стоявший на дальней полке в кабинете врача череп, она невольно подумала о своей болезни и ее негативном ис­ходе. Аналогичные эксперименты Массо в 1877 году навели его на мысль о том, что «если страх является существенным компонентом лжи, то такой страх может быть выделен». Эти идеи повлекли за собой проведение исследований с применением примитивных уст­ройств, направленных на обнаружение скрываемой человеком инфор­мации по психофизиологическим реакциям.
В своих исследованиях он доказал, что в зависимости от величины эмоционального напряжения меняется ряд физиологических показателей. Им было установлено, что давление крови в сосудах человека и частота пульса меняются в зависимости от колебаний эмоционального состояния испытуемого. В дальнейшем материалы этих экспериментов были опубликованы в его монографии «Страх». Моссо изобрел несколько видов плетизмографа (греч. plethysmos наполнение, увеличение + греч. grapho писать, изображать) — прибора для регистрации изменений объема конечностей при разном кровенаполнении.
В 1879 году, французский специалист по электротерапии, доктор Мари Габриэль Ромэн Вигуру (1831-1911), раскрыл феномен, известный в настоящее время как кожно-гальванический рефлекс — непроизвольное (рефлективное) изменение электрического сопротивления кожи в связи с воздействием различных раздражителей (стимулов) или психическими переживаниями. В 1879 году доктор Вигуру описал свое эмпирическое исследование электрических изменений в человеческой коже в статье «Sur le role de la resistance electrique des tissues dans l'electrodiagnostic».

К концу 30-х годов в США три фирмы наладили серийный выпуск «детекторов лжи», около сотни полицейских подразделений в двадцати восьми штатах страны активно использовали эти приборы в своей работе, а десятки банков и коммерческих фирм северных штатов внедрили полиграф для проверки персонала при найме на работу и в ходе служебных разбирательств.
С началом Второй мировой войны Американское психологическое общество предпринимает специальное исследование для оценки надежности применения проверок на полиграфе в интересах государства. Проведя тщательный анализ достигнутого на тот момент уровня развития «технологии» проверок на полиграфе и практики применения этого метода в правоохранительных целях и в бизнесе, исследовательский комитет констатировал, что «методы детекции лжи разработаны в достаточной мере, существуют необходимые технические средства и имеется в наличии определенное число хорошо подготовленных специалистов.
Из перечисленных трех факторов наиболее важным является человеческий, так как именно от него зависит успех или неуспех усилий по детекции лжи. При наличии компетентного специалиста результаты проверок на полиграфе оказываются весьма полезными. Когда такие специалисты отсутствуют, применение метода и аппаратуры не должно осуществляться».
В итоге применению этого метода в интересах государственных органов США был дан «зеленый свет», и в начале 40-х годов он стал применяться в целях защиты государственной тайны. «Детектор лжи» был применен для проверки персонала, работавшего над созданием атомной бомбы в исследовательском центре Оук-Ридж. Эти проверки на полиграфе выполняли (по контракту) специалисты одной из частных фирм.
Детектор лжи в СССР
Инициатором разработки данного направления в 20-х годах в СССР является А. Р. Лурия. Он работал в лаборатории экспериментальной психологии при Московской губерн­ской прокуратуре. Но его работам в этой области не суждено было занять достойное место. Человеку, подозреваемому в преступлении, предъявляли слово и требовали отвечать первым пришедшим на ум словом. Одновременно с ответом испытуемый давил рукой на резиновую грушу. Адресованные ему слова были как нейтральными, так и имеющими эмоциональный подтекст. Когда стимул вызывал какие-то скрытые переживания, фиксировалась задержка словесной и двигательной реакции.
Невзирая на достигнутые обнадеживающие результаты, исследовательские работы в данном направлении вскоре были прекращены. Генеральный прокурор СССР А. Я. Вышинский, выступая по проблеме доказательств в советском уголовном процессе, обрушился с резкой критикой в адрес данного метода, то есть негативное отно­шение к проверкам на полиграфе, сформировавшееся в предвоенные годы, не основывалось на каких-либо научных данных и было обус­ловлено всецело идеологическими мотивами.
В 30-е годы все работы по применению детекторов лжи в СССР были прекращены. Полиграф был объявлен лженаучным экспериментом с эмоциями допрашиваемого.
Впрочем, в послевоенное время изредка появлявшиеся работы зарубежных авторов по вопросам полиграфа также вызывали резкий негативизм. После­довавшее в начале 50-х годов резкое увеличение проверок на «де­текторе лжи» в США не привлекло внимание советской криминалисти­ческой или психологической науки. И только в 60-х годах начинает формироваться иная позиция в отношении испытаний на данном при­боре, призывавшая правоведов, юристов, криминалистов, психоло­гов прекратить голословно и бездоказательно объявлять данный метод антинаучным и реакционным.
В своей монографии «Применение полиграфа при профилактике, раскрытии и расследовании преступлений» один из ведущих российских специалистов в этой области Ю. И. Холодный так описывает становление полиграфа в России: «В начале 60-х годов разведка Германской Демократической Республики понесла серьезные потери на территории других стран. Хорошо подготовленные с оперативной точки зрения агенты были разоблачены в результате их проверки на полиграфе. О произошедших провалах разведка ГДР проинформировала КГБ СССР, и это заставило объективно рассмотреть „проблему полиграфа“.
Анализ научной и иной зарубежной информации привел к выводу, что, невзирая на существовавшее негативное отношение отечественной правовой науки к этому устройству, далее недопустимо бездоказательно отмахиваться от психофизиологического метода „детекции лжи“, который в то время уже использовался в нескольких странах. „Социальный заказ“ органов госбезопасности упал на плодотворную почву научных изысканий, проводившихся академиком П. В. Симоновым. Под его научным руководством в конце 60-х годов в одном из закрытых НИИ кандидат медицинских наук В. М. Наумов и А. А. Заничева провели фундаментальную научно-исследовательскую работу, которая завершилась защитой первой в СССР кандидатской диссертации (А. А. Заничева, 1970 год), посвященной естественно-научным основам психофизиологического метода „детекции лжи“. Выполненная работа имела не только общенаучное значение, но и прикладную ценность.

Результаты многолетних научно-прикладных изысканий достигли своей „критической массы“, и в 1975 году по приказу Председателя КГБ СССР Ю. В. Андропова в этом ведомстве было создано специальное подразделение по прикладному применению психофизиологического метода „детекции лжи“'. Руководителями этого подразделения стали кандидат технических наук Ю. К. Азаров и психиатр В. К. Носков.
Резко негативное отношение к методу „детекции лжи“, существовавшее в СССР, приводило порой к курьезным ситуациям. В частности, когда шла съемка фильма „Ошибка резидента“, В. М.Наумов и А. А.Заничева были приглашены в качестве консультантов эпизода, связанного с проверкой на полиграфе советского разведчика, роль которого играл известный киноактер М. Ножкин. Фильм снимался в 1969 году, когда „закрытые“ научные исследования по „детекции лжи“ шли полным ходом, и в КГБ полезность проверок на полиграфе уже не вызывала сомнений. Поэтому, чтобы поддержать, с одной стороны, мнение о том, что в СССР никто серьезно к „детектору лжи“ не относится, а с другой — вселить мысль, что этот „сомнительный прибор“ легко может обмануть волевой и преданный Родине патриот, A. A. Заничева получила указание помочь съемочной группе… исказить процедуру проверки на полиграфе до неузнаваемости. Результат „творческого труда“ первого отечественного полиграфолога зрители могут наблюдать до сих пор. Роль „обманутого“ М. Ножкиным полиграфа играло закамуфлированное под детектор… пианино.
Независимо от проводившихся органами госбезопасности работ, сотрудники ВНИИ советского законодательства МЮ СССР Г. А. Злобин и С. А. Яни в середине 70-х годов опубликовали работу, посвященную технической обоснованности, социально-политическим последствиям и процессуально-правовой допустимости применения полиграфа в борьбе с преступностью. Оценив полиграф в качестве „средства получения вспомогательной информации о вероятной искренности или неискренности дающего показания лица“, авторы пришли к выводу, что „проблема полиграфа вполне созрела и для ее глубокого научного исследования, и для практического эксперимента“.
К сожалению, работы Симонова, Воронина, Злобина, Яни в на­чале 70-х годов в очередной раз подверглись яростным нападкам со стороны тех же оппонентов, которые критиковали данный метод еще в довоенное время. И проблема испытаний на полиграфе исчезла со страниц отечественной печати еще на 10 лет.
В целом можно наблюдать, что „проблема полиграфа“ в нашей стране прошла тот же мучительный путь, что кибернетика и генетика. Отсутствие достоверной научной информа­ции о данном методе неизбежно привело к извращенному представле­нию о сущности испытаний на полиграфе и их реальных возможнос­тях.
Существенно изменилось положение в этой области только в 90-е го­ды. В марте 1993 года Генеральная прокуратура и Министерство юс­тиции России открыли путь применению психофизиологического мето­да „детекция лжи“ в деятельности федеральных органов, осущест­вляющих оперативно-розыскную деятельность. Полиграф все чаще стали использовать коммерческие структуры, банки. В России поя­вились несколько фирм, освоивших выпуск компьютерных полиграфов.

Перевый советский полиграф
Любопытно отметить, что за долгие годы полиграф, претерпев изменения в своем дизайне, принципиально остался тем же прибо­ром, что и полвека назад.
Современный полиграф представляет собой специализированный медико-биологический прибор, предназначенный для одновременной регистрации нескольких физиологических процессов: дыхания, дея­тельности сердечно-сосудистой системы, кожно-гальванической ре­акции и др. Он широко применяется в клинической практике, в на­учных исследованиях. Более правильное название этому прибору бы­ло бы, наверное, не „детектор лжи“, а „измеритель психологичес­кого стресса“.
Как вы уже поняли, с помощью прибора регистрируется появле­ние реакций на специально сформулированные и объединенные в оп­ределенной последовательности вопросы. Оценивая величину этих реакций по формальным признакам, оператор полиграфа (или полиг­рафолог) по существующим методикам обсчета приходит к выводу об утаивании той или иной информации обследуемым. Полиграф нужен при этом лишь как непредвзятый свидетель некоторых быстротекущих физиологических изменений в организме проверяемого человека.
Для всех стран-пользователей полиграфа существует единый принцип исследования на приборе — принцип добровольности. Если человек отказывается от такого обследования, то принуждать его категорически запрещается: полиграфолог начинает испытания только после получения от проверяемого его письменного согласия на проведение данной про­цедуры. Как оценит такой отказ заказчик — это уже другой вопрос, не входящий в компетенцию оператора полиграфа.
Кстати к полиграфологу применяются повышенные требования, особенно к его профессиональным и моральным качествам. „Кодекс этики“ Американской ассоциации полиграфа указывает, что любой член этой ассоциации обязан „уважать неотъемлемое достоинство человека: общаться с каждым проверяемым честно, справедливо и беспристрастно независимо от социальной, политической, расовой, этнической и религиозной принадлежности, экономического статуса и физических характеристик“. Выполняя свои профессиональные обя­занности, оператор должен „принимать свои решения и делать выво­ды (по результатам выполненной работы) исключительно свободно, вне зависимости от любых личных финансовых, политических, родс­твенных, социальных или иных внешних влияний“. Не случайно, на­верное, на эмблеме Ассоциации начертан девиз: „Преданные исти­не“.
В США существует несколько профессиональных школ по подго­товке полиграфологов. Ими за период существования было выпущено около 20 000 операторов полиграфа. Впечатляющая цифра.

Использование полиграфа в мире
Второе место после Соединенных Штатов по объему проводимых иссле­дований занимает Канада. Сведения, получаемые с помощью полиг­рафа, в этой стране не принимаются в качестве доказательств в ходе судебного разбирательства. Полиграф активно используется при кадровых про­верках в административных органах и на производстве. С 1978 года подготовка операторов полиграфа ведется на специальных курсах при Канадском полицейском колледже.
Япония по количеству операторов полиграфа занимает третье место. Полиция этой страны более сорока лет назад взяла его на вооружение и в настоящий момент является ведущим пользователем данного метода. С 1959 года результаты детекции принимаются в ка­честве доказательств в судах низшей инстанции, а к началу 70-х годов они стали рассматриваться и Верховным судом по усмотрению судьи. С середины 70-х годов полиция ежегодно осуществляет до 5 тыс. проверок. По оценке американских специалистов, Национальный институт полицейских наук в Токио проводит больше исследований в области детекции лжи, чем любая другая лаборатория в мире.
Начало внедрения метода в Израиле приходится на середину 50-х годов. Спустя четверть века он уже широко применялся регио­нальной и военной полицией. К началу 80-х годов появляются пер­вые операторы полиграфа, предлагающие свои услуги в сфере част­ного предпринимательства. В Израиле результаты испытаний на по­лиграфе не являются доказательствами, а служат лишь ориентирую­щим средством при проведении оперативно-розыскной деятельности. Израиль — четвертая страна, которая готовит операторов как для своих нужд, так и для других стран-пользователей.
В Индии полиграф впервые привлек к себе внимание в связи с убийством Махатмы Ганди. Правительство направило в США одного из офицеров полиции в школу операторов полиграфа. Однако только в 1969 году решением правительства Индии при центральной кримина­листической лаборатории Центрального бюро расследований был соз­дан отдел полиграфа. С 1974 года этот метод начал постепенно внедряться в практику. За последние годы проведено около 3000 проверок.
Среди стран Восточной Европы первым пользователем полиграфа стала Польша. С 1963 года метод применяется для расследования уго­ловных дел и оценки результатов следствия. Такое направление подкреплено специальным Решением Верховного Суда страны. На про­тяжении десятилетий польский журнал „Проблемы криминалистики“ публикует статьи по теоретическим, прикладным и правовым аспек­там испытаний на полиграфе. В последние годы центрами исследова­тельских работ по тематике проверок являются Торуньский и Кра­ковский университеты.
По оценке специалистов, к началу 70-х годов полиграф, поми­мо перечисленных стран использовался в Мексике, Бразилии, Арген­тине, Пуэрто-Рико, Иране, Таиланде, на Тайване и Филиппинах. Несколькими годами позднее отмечалось, что прибор применяется в Югославии, а результаты испытаний принимаются судами в Швейца­рии, однако не в качестве единственного или основного доказа­тельства по делу. Южная Корея готовит своих операторов в США или Японии. К началу 90-х годов в Турции уже насчитывалось более по­лусотни операторов. Специальную подготовку у американских специ­алистов проходили сотрудники Национальной гвардии Саудовской Аравии и полиции Сингапура.
Достоверность полиграфа напрямую связана с количеством фиксируемых параметров: чем больше, тем достовернее. При принятии решения учитывается весь их комплекс в совокупности с индивидуальными особенностями испытуемого.
Специалисты знают, что нет прямой связи между физиологическими показателями и искренностью человека. „Детектор лжи“ регистрирует степень волнения проверяемого, но не в состоянии определить истинную причину фиксируемых прибором изменений. Решающее слово всегда остается за полиграфологом.