Первые телефоны


Первые телефонные компании заработали в Москве и Петербурге практически одновременно — в июле 1882 года. Правда, в Москве 1 июля 1882 года, говоря современным языком, началась коммерческая эксплуатация сети местной телефонии, а в Петербурге она проработала до конца октября того же года в тестовом режиме. При этом в Петербурге 29 октября 1882 года — в первый день коммерческого предоставления услуг — насчитывалось 259 телефонных абонентов, а в Москве на тот же день (то есть по итогам четырех месяцев полномасштабной работы) — 200 пользователей. К тому же из Петербурга еще в 1879 году был совершен первый в российской истории междугородный звонок — в Малую Вишеру. Таким образом, две вечно соревнующиеся друг с другом российские столицы в ситуации с первенством в области связи могут легко сойтись на паритетных правах. Потребность в телефоне у человека назрела ещё в древности. У персидского царя Кира (VI век до н. э.) состояло для этой цели на службе 30 000 человек, именуемых «царскими ушами». Располагаясь на вершинах холмов и сторожевых башен в пределах слышимости друг друга, они передавали сообщения, предназначенные царю, и его приказания. Греческий историк Диодор Сицилийский (I век до н. э.) свидетельствует, что за день, известия по такому телефону передавались на расстояние тридцатидневного перехода.
Во время войны с Цезарем, о продвижении его армии галлы передавали с помощью расставленных цепочкой крикунов. Эффективность такого способа была налицо: посредством своей «луженой» глотки профессиональные крикуны передавали ценную информацию за день со скоростью 100 км/ч… В то время, как посыльным требовались недели и месяцы. А в средневековых постройках Пскова учёные обнаружили «беспроволочные» телефоны- узкие секретные ходы проложенные в стенах. С их помощью велись переговоры, передавались и принимались сообщения.
Уже намного позже англичанин Хук придумал устройство, передающее звук посредством натянутой между двумя мембранами бечевки. А французский физик Био изобрёл агрегат говорить по которому можно было с помощью труб. Настоящий прорыв в телефонизации произошел лишь в 1875 г. В один из ноябрьских дней, патентное бюро г. Бостона переступил 29- летний профессор физиологии органов речи местного университета А. Bell.
Он вручил служащим заявку на изобретение «аппарата для передачи звуков на некоторое расстояние при помощи электричества.» Опоздай он на пару часов и все лавры- изобретателя телефона достались бы Э. Грэю, который в тот же день обратился с аналогичной заявкой в упомянутую патентную контору. В основе изобретений была способность преобразовывать звуковые колебания в электрические и наоборот. Совершенствование новой «игрушки» началось сразу. Американский изобретатель Девид Юз в качестве передатчика предложил использовать микрофон с угольной колодкой, а русский учёный М. Махальский (1878 г.)- с угольным порошком. Для большей «дальнобойности» связи М.Дешевов помещает в телефонный аппарат трансформатор.
Поначалу изобретение Белла сочли не прорывом за границы возможного, а безделушкой, годной либо лишь для развлечений, либо для использования слабослышащими.

«В свете изложенных фактов мы считаем, что предложение мистера Хаббарда о приобретении его патента за 100 000 долларов лишено здравого смысла, поскольку возможности этого устройства не представляют для нас никакого интереса. Мы не рекомендуем его покупать». Так оценил заявку «семейного юриста» Белла (а попросту — его тестя), отправленную в Western Electric, эксперт Чаунси Депью. Прокол экспертов дорого обошелся тем, кто оказался обделен интуицией или внезапными озарениями, которые в бизнесе так же обязательны, как в творчестве. Через несколько лет Western Electric сама предлагала за патент немыслимые по тем временам 25 миллионов долларов.
В перспективы коробочки с мембраной и магнитом, помимо изобретателя, уверовали те самые мистер Ватсон и мистер Хаббард. Втроем в 1876 году они и основали собственное дело, впоследствии получившее название Телефонная компания Белла. А так как других претендентов подарить человечеству радости телефонных коммуникаций ни в Штатах, ни в Старом Свете не было, монополия только что созданной концессии распространялась практически на весь мир. За исключением Скандинавских стран. И это исключение любопытным образом скажется на истории телефонизации — телефонизации России уж во всяком случае точно.
В то время как по одну сторону Атлантики талантливый и работоспособный Александр Белл открывает свою компанию, по другую, в столице Швеции, Стокгольме — такой же молодой и рвущийся к успеху Ларс Магнус Эрикссон начинает собственное дело. «Электромеханические мастерские LM Ericsson & Co», или LME, тоже держали в штате трех сотрудников — самого Ларса Магнуса, его компаньона Андерссона и 12-летнего малого на посылках, и ютились на 13-метровой кухне. До появления телефона и телекоммуникационного рынка оставались считанные дни.
Поначалу соединения разрозненных телефонных аппаратов осуществлялись через частные линии, которые Телефонная компания арендовала у телеграфистов. А самую первую телефонную сеть завязал некто мистер Холмс (раз уж в истории есть Ватсон!..), до этого занимавшийся установкой охранных сигнализаций. В 1877 году его клиентами стали шесть почтенных банкиров. У каждого на столе стоял телефонный аппарат. Каждый сначала обращался к оператору из компании господина Холмса и просил соединить с кем-то из компаньонов по банковскому делу.
В том же 1877 году знаменательные события происходили и в Европе. И пока один житель Стокгольма, мальчик из многодетной фермерской семьи Ларс Эрикссон, ни разу не переступавший порога школы, истово трудился на закопченной кухне, отрабатывая у судьбы право на успех, другой горожанин, кажется, добившийся всего, о чем только можно было мечтать, — ювелир Хенрик Торстен Седергрен,- налаживал первую в Швеции телефонную линию, соединившую его дом и магазин.

Просвещенные граждане Российской империи с конца 70-х годов XIX века обращались в Кабинет Министров с предложениями организовать телефонные коммуникации в крупнейших городах империи. Тем более, что частным образом телефоны уже работали в стране — соединяя дома и конторы видных промышленников и резиденции монарших особ. Первый телефонный разговор в нашей стране состоялся в 1879 году — между Санкт-Петербургом и Малой Вишерой. Приобщение россиян в массовом порядке к телефонной связи началось с Высочайшего утверждения «Об устройстве городских телефонов», поступившего из Кабинета Министров 25 сентября 1881 года.

1 июля 1882 года деловито затренькали первые московские телефоны. Среди 26 московских абонентов-пионеров: Московское страховое общество, Арман Бед, инженер телефонного общества, а также ведущие банкирские дома, рестораны и театры. Среди частных лиц — богатые и знаменитые: Абрикосовы, Трамбле, Дэпре, Кноп, Вогау, Дангауэр. 17 июля, при повторной публикации перечня московских абонентов, в нем засветились и те, кому только предстояло вкусить прелести коммуникаций: правления Московской, Рязанской и Курской железных дорог, товарищество Даниловской мануфактуры и другие.

Схоже выглядели абонентские списки Санкт-Петербурга. Правда, первый рапорт, приуроченный к запуску телефонной сети, здесь содержал аж 128 абонентов, среди которых — Людвиг и Альфред Нобели, Медно-прокатный трубный завод, а также завод и контора Гука, банки, редакции газет, правление Балтийской железной дороги, многие государственные учреждения. Однако полноценная эксплуатация Петербургской телефонной сети началась только 30 октября. Но в июле первых питерских абонентов, несмотря на «недострой», все-таки подключили. Проволочки были связаны с тем, что Городская Дума и частные домовладельцы с неохотой разрешали тянуть провода по стойкам через крыши домов. К тому же первые знатные абоненты в массовом порядке переехали из городских квартир на дачи и в свое отсутствие устанавливать телефон запрещали.

В первые годы телефон был до крайности дорогим удовольствием. И абонентская база — что в Москве, что в Петербурге, росла за счет тех, кто мог позволить себе выкладывать 250 рублей в год. Неслыханные деньги, если роскошная хорьковая шуба в самом дорогом магазине «Меха» на том же Кузнецком стоила 85 рублей. В случаях, когда телефонный аппарат был удален от центральной телефонной станции более чем на три версты, абонент доплачивал сверх абонентской платы 50 рублей за каждую версту. Ох, дорого.
Жаль, никто не вел тогда статистики телефонных разговоров. Но практически все они были делового характера. Важность разговоров диктовала повышенные требования с самых первых дней телефонизации. Требования к услугам и к тем, кто их оказывал.
Исторический анекдот: только-только протянув провода, первыми на работу в телефонные компании призвали мужчин. Но они… «не потянули». Оказалось, что мужчины легко отвлекаются на посторонние вещи, а также часто ругаются — между собой или даже с клиентами! Обрыв связи.

Первые «телефонные барышни» были образованны, терпеливы и вежливы. Молоды — от 18 до 25 лет, и не замужем — «дабы лишние думы и заботы не приводили к ошибкам при соединении». Даже «тактико-технические» характеристики телефонисток были строго регламентированы: высокий по тем временам рост (от 165 см) и длина туловища в сидящем положении с вытянутыми вверх руками не менее 128 см. Жалованье платили завидное — 30 рублей в месяц (квалифицированный рабочий получал в то время около 12 рублей в месяц). Но в размеренный и тихий уклад жизни XIX века такая работа не вписывалась. В 1891 году корреспондент журнала «Электричество» сочувственно перечисляет профессиональные тяготы телефонных барышень: «Нервные припадки нередко заставляли бедную женщину отказаться от места спустя каких-нибудь полтора месяца после столь трудного поступления на открывшуюся вакансию». Лев Успенский в записках старого петербуржца ностальгировал: «Барышню можно было просить дать разговор поскорее. Барышню можно было выругать. С ней можно было — в поздние часы, когда соединений мало, — завести разговор по душам, даже флирт. Рассказывали, что одна из них так пленила милым голоском не то миллионера, не то великого князя, что „обеспечила себя на всю жизнь“.
Интересен тот факт, что вызов телефонистки осуществлялся при помощи телефонного аппарата, на котором не было ни диска, ни кнопок. Технологически это выглядело следующим образом: абонент вращал ручку индуктора, который приводил в действие маленький генератор и давал напряжение 60 вольт, оно шло по проводам телефонной линии на коммутатор. При этом на коммутаторе, за которым сидела телефонистка, автоматически открывался бленкер, вызывной клапан. Надо было сказать примерно следующее: “Барышня, Солянка, два-семнадцать”. Это означало, что девушке нужно было воткнуть штекер на другом конце шнура в семнадцатое гнездо второго ряда на панели, к которой были подсоединены аппараты района Солянки. Девушка соединяла абонентов или обращалась к соседке, которая обслуживала район, где находился требуемый номер. Телефонистки уже наизусть знали все номера телефонов, кто есть кто. После этого барышня вставляла в гнездо вызываемого абонента опросный штепсель и называла свой личный номер, так как фамилия могла быть трудно произносимая. Абонент уточнял адресата. Теперь второй штепсель вставлялся в гнездо вызываемого номера. Так осуществлялось соединение абонентов. У вызываемого адресата начинал раздаваться звонок в телефонном аппарате. Тогда телефонистка, удостоверившись, что связь есть, люди разговаривают, ставила ключ в нейтральное положение и готова была принять следующий вызов.

Поговорив по телефону, абоненту опять приходилось вращать ручку индуктора, и тогда на коммутаторе срабатывал отбойный клапан. Он открывался, что служило сигналом для телефонистки – можно разъединять, разговор окончен. Данная профессия в те времена считалась весьма ответственной. Необходимо было пройти специальный отбор и дать подсписку о неразглашении тайны личных разговоров. Кроме этого, телефонисткам при приеме на работу ставилось еще одно условие: замуж они могли выходить только за работников связи, для того, чтобы не было утечки информации.
При исполнении служебных обязанностей связистки той эпохи должны быть одеты в закрытые платья темных цветов. Работа за ручной телефонной станцией требовала сосредоточенности, хорошей дикции. В то же время данный вид профессиональной деятельности считался вредным производством.
Чтобы позвонить за пределы городской сети, абоненту требовалось назвать телефонистке город и номер. Разговор заказывали и ждали. Такие коммутаторы назывались местными батарейными или «МБ».
Девушки постоянно пребывали в состоянии предельной концентрации. Такое напряжение и внимание — не чета напряжению при чтении стихов Фета или домашнему музицированию. Телефонистки быстро утомлялись, что приводило к ошибкам при соединении. Важные абоненты, платившие серьезные деньги, негодовали и жаловались. Число владельцев телефонов росло в геометрической прогрессии: 246 — к концу 1882 года, 1250 — в 1892-м, 2918 — в 1900 году. Каждый их них имел основания требовать от высокотехнологичной услуги высокого уровня сервиса. Телефонная компания Белла такому уровню уже соответствовала не вполне.

Работа „телефонной барышни“ была сложной — 200 часов в месяц надо было сидеть на жестком стуле с закрепленной на груди железной гарнитурой микрофона, тяжелыми наушниками и быстро попадать штекерами в ячейки коммутатора, который стоял перед ней. За час так можно было осуществить до 170 вызовов (исключая „извините — занято“), но работа шла на износ.
Кстати, уже в 1909 году, были оперативно установлены первые 26 телефонов общественного пользования в черте города и 17 — за его пределами. Плата за разговор составляла вполне внушительные 10 копеек, зато это была „безлимитка“ — ограничения по длительности разговора не было.


Существует историческая версия, согласно которой именно замужество одной телефонистки и послужило причиной изобретения первой автоматической телефонной станции.
Эта историческая версия состоит в том, что А. Строуджер, владелец похоронного бюро в городе Канзас-Сити, терпел убытки при получении заказов по телефону, так как мужем одной из телефонисток города Канзас-Сити был владелец другой, конкурирующей похоронной компании, к которой эта телефонистка и направляла все звонки абонентов, вызывавших похоронное бюро. Раздосадованный такой коррупцией Алман Строуджер поклялся навсегда избавить общество от телефонисток и изобрел автоматический телефонный коммутатор декадно-шагового типа емкостью до 99 абонентов. Он запатентовал это изобретение на имя основанной им же в 1892 г. компании Strowger Automatic Telephone Exchange Company. Теперь эта компания называется Automatic Electric Company и является производственным отделением корпорации General Telephone and Electronics Corporation (GTE).
Первую автоматическую телефонную станцию А. Строуджер построил в своем гараже. Однако с реализацией изобретения возникло множество проблем, и устройство было передано в Европу для дальнейшей доработки. После усовершенствования компания Bell начала использовать автоматический коммутатор в своих станциях. В 1896 г. Строуджер создал телефонный аппарат с дисковым номеронабирателем, который позволял абонентам самим набирать номер и устанавливать связь быстрее, чем оператор. Пока не истек срок патента Строуджера, телефонные сети Bell Systems были на 100% ручными и не использовали автоматические станции. С 1906 г. необходимость платить авторские гонорары за патент у АТ&Т исчезла, но ее первые автоматические телефонные станции были установлены именно компанией Строуджера.
Эти декадно-шаговые станции оказались настолько надежными, что некоторые из них работают еще и сегодня, причем не только во взаимоувязанной сети связи России. В Лос-Анджелесе, например, некоторые фешенебельные отели до самого последнего времени сохраняли собственные декадно-шаговые коммутаторы.
К началу революционного 1917 года связь в столице была настолько хорошо налажена, что В. И. Ленин в своей статье „Марксизм и восстание“ недвусмысленно ставил задачу своим подчиненным „занять телефон и телеграф“, а кроме того, „поместить наш штаб восстания у Центральной телефонной станции“ для удобной связи не только с заводами, но и с верными армейскими подразделениями. То есть лозунг „Главное — связь с массами“ осуществлялся именно благодаря телефонной связи. Уже в 1918 году был подписан Декрет Совнаркома „О пользовании московскими городскими телефонами“ — в соответствии с ним, все московские телефоны были переданы в распоряжение особой комиссии, а аппаратами в первую очередь должны были быть обеспечены отделения милиции, военные комендатуры, учреждения и предприятия города, а уж затем — население.

Больше всего для телефонизации столицы сделали большевики — новейшие технические решения появлялись у нас в стране хоть и с опозданием, но работали долго и надежно. Быстрой и надежной связи придавалось большое значение — выполняя партийное поручение по организации надежных линий связи для управления страной, сам И. В. Сталин в начале 1920-х годов, предварительно проконсультировавшись с инженерами-коммунистами, организует контракт с компанией „Эриксон“. По этому контракту, начиная с 1930 года, компания поставляет в Москву первые автоматические АТС.
Отечественная история АТС начинается в 1923 г. с весьма любопытного решения телефонной подсекции Госплана СССР: „За отсутствием опыта строительства и эксплуатации АТС построить несколько мелких станций“. Во исполнение этого решения в 1924 г. в Московской телефонной сети для служебной связи была смонтирована опытная декадно-шаговая АТС на 1000 номеров фирмы „Сименс и Гальске“ с задействованной емкостью 100 номеров.
Переход к автоматической коммутации потребовал выбора базовой АТС, в качестве которой рассматривались машинные станции фирмы „Л. М. Эриксон“, декадно-шаговые станции фирмы „Сименс и Гальске“ и станции системы „Ротари“ фирмы „Вестерн Электрик“. Основным аргументом в пользу машинных станций „Л. М. Эриксон“ стала готовность компании не только поставить несколько АТС, но и предоставить ранее экспроприированному у нее же заводу „Красная заря“ техническую документацию для производства АТС, а также обучить советских специалистов на своих заводах, что со всей очевидностью иллюстрировало справедливость тезиса вождя мирового пролетариата о готовности капиталистов продать Советской России веревку, которой та найдет отнюдь не предусмотренное изготовителем и продавцом применение.
Результатом контракта, утвержденного Советом Народных Комиссаров 27 октября 1925 г., стало начало строительства в 1926-м в Ростове-на-Дону первой в СССР автоматической телефонной станции машинной системы „Л. М. Эриксон“. В 1929 г. АТС была сдана в эксплуатацию, затем последовали станции в Москве, Новосибирске, Ташкенте, Смоленске, Ленинграде и других городах.

В 1942 году окончательно исчезли „барышни“, соединяющие абонентов друг с другом, — все стали осуществляться автоматически. Кстати, одна из таких автоматических декадно-пошаговых станций до сих пор действует и успешно используется в музее МГТС — несмотря на ее вполне „боевое“ состояние, основная нагрузка с нее снята, она работает только как выставочный экземпляр. Принцип работы в упрощенном варианте сводится к следующему: в одном шкафу набирается одна цифра с характерным щелканьем (визуально поднимается специальный рычажок), в другом — вторая, в третьем — следующая и так все семь цифр. В это время в трубке мы слышим характерное пощелкивание. После окончания разговора (когда абонент положил трубку) все поднятые рычажки опускаются.
С середины 60-х, в связи с расширением строительства Москвы, началась повальная телефонизация, тогда нередко люди стояли в очередь „на телефон“ более 15 лет — дольше, чем в очереди на квартиры (да-да, а мобильников-то еще не было совсем).
  • +1
  • 2 марта 2010, 10:36
Понравилась статья? Тогда отправьте ссылку на нее своим другьям!
А если не понравилась - своим недругам! ))

Комментарии (1)

RSS свернуть / развернуть
+
0
Спасибо. Очень позновательно.
avatar

nesa

  • 3 марта 2010, 11:11

Только зарегистрированные и авторизованные пользователи могут оставлять комментарии.