Приколы, юмор, анекдоты, фото, картинки, все самое смешное и интересное только здесь!
Истории
Сказки, как известно, дело хорошее. Нужное и полезное для детского развития дело. Скоро сказываются и хорошо заканчиваются, будят воображение и подстёгивают фантазию.
Вот именно, воображение и фантазию, вот именно…
А потом, когда мы становимся старше, пробуждённые когда-то в младенчестве воображение и фантазия понукают нас заново перечитывать старые сказки.
Перечитывать и переосмысливать, на основе благоприобретённого личного опыта и теоретических знаний.
Многие знания, как выясняется, сулят не только многие печали, но и многие развлечения – одно другого причудливее. Старые сказки воспринимаются на совсем уж новый, щекотливый, мягко говоря, лад. И даже оптимистическое утверждение: « мы рождены, чтоб сказку сделать былью», — приобретает, по
меньшей мере, двусмысленное звучание.
«Золушка»
Всё, казалось бы, вполне невинно в знаменитой сказке Шарля Перро «Золушка». Никаких рискованных намёков и недоговорок — на первый взгляд.
Злая мачеха, конечно, использует Золушку в качестве бесплатной рабочей силы, нещадно эксплуатирует детский труд, зато и спать сиротку укладывает в
золу, за печку, а не в собственную, скажем кровать. С точки зрения мачехи, нет ничего интересного и содержательного под ветхой юбчонкой падчерицы,
и это – хорошая новость для Золушки. Никакого тебе харрасмента, сплошная трудовая повинность.
Стервозные сводные сёстры, конечно, досаждают Золушке капризами и насмешками, но о бичевании, связывании и прочих садистких практиках у Перро не
ни слова, а потому будем считать, что и тут всё вполне невинно.
Добрая фея не ждёт от крестницы каких-то особых интимных услуг в обмен на предоставленный бальный гардероб. Техника её колдовства не требует
принародных совокуплений с чёрным, скажем, козлом. И даже сцены бала в королевском дворце на редкость скучны и благопристойны: облачённые в шелка
и парчу граждане разбиваются на пары и танцуют – всего-то.
Прекрасный принц не тискает Золушку в темном дворцовом коридоре, не нашёптывает ей на ушко непристойности, а лишь томно вздыхает, как и положено
всякому юному гетеросексуалу, встретившему, наконец, самочку своей мечты.
После полуночи Золушка не предстаёт обнажённой перед ликующей толпой придворных, и даже таинственное превращение её бального платья в пикантные
лохмотья свершается не на глазах изумлённой общественности, а под сенью дворцовых кущей, под покровом ночной тьмы. Золушка, как мы помним,
благополучно убегает домой, а возбуждённый марлезонским балетом принц обретает на лестнице туфельку возлюбленной и …
Вот тут и начинается самое интересное. В детстве мы, конечно, наивно полагали, что туфелька – пустяки, сентиментальный сувенир на память о приятно
проведённом вечере, а заодно и улика, позволяющая отличить прекрасную незнакомку от сотен других, менее прекрасных.
Но то было в детстве.
Теперь мы выросли. В наших книжных шкафах пылятся энциклопедические словари и популярные брошюрки о нетрадиционном сексе. Теперь-то мы знаем, что
чрезмерно пылкая страсть к чужой обуви называется страшным словом «ретифизм» и квалифицируется, как сексуальное расстройство, разновидность
фетишизма.
И нам, наконец, всё про того принца становится ясно. Хворал он, сердешный. Тяжко, неизлечимо хворал. Не случайно ведь поиски поиски прекрасной
незнакомки велись с туфелькой в руках. Лица Золушки, как мы понимаем теперь, принц не заметил, не запомнил даже. Не до пустяков ему было, парень
на туфельки пялился, как их брату, фетишисту, и положено.
Принцу, впрочем, повезло. Положение в обществе позволяло наследнику сказочного престола быть весьма разборчивым в выборе брачного партнёра. А тут
и судьба подсуетилась, послала ему Золушку, покладистую обладательницу миниатюрной обуви, готовую, как мы понимаем, готова на всё, лишь бы сменить
мачехин дом на дворец.
С этой точки зрения всё у них обоих, конечно, получилось. Сказка, как и положено по законам жанра, закончилась хорошо. Золушка, возможно, даже
была по-своему счастлива:
Ретифисты, как и прочие фетишисты, народ, в сущности, трогательный и безобидный.
«Сказка о мёртвой царевне и семи богатырях»
Название пушкинской сказки внесено в заголовок из, скажем так, патриотических побуждений. Из уважения к школьной программе и толстой, страшной,
громогласной женщине Елене Адольфовне, приобщавшей нас, маленьких и беззащитных оболтусов, к творчеству русско-арапского (совсем не сумрачного, по
счастью) гения.
А вообще, на этом почётном месте могли оказаться Спящая Красавица с Белоснежкой, замурованная Кащеем в кусок льда Марья Моревна и множество других
не то спящих, не то мёртвых прелестниц.
Эротические отношения с безжизненными телами, иначе именуемые «некрофилией», — один из самых популярных сказочных сюжетов. Трепетный королевич
Елисей, склонившийся над хрустальным гробом, не просто литературный герой, но и нерукотворный памятник неизвестному некрофилу, чья жизнь –
беспримерный подвиг.
Простому человеку и мимо кладбища-то ночью пройти страшно, и жить в двух кварталах от районного морга – мука мученическая, а уж поцеловать в
хладный лоб усопшую бабушку – жест беспримерного бытового героизма. А вот мужественный некрофил нашим суеверным предрассудкам не подвержен вовсе.
Для него мёртвая плоть – источник тайных наслаждений, а не дремучих обывательских страхов.
Что именно проделывал королевич Елисей с обитательницей хрустального гроба – можно только догадываться. Чем занимался принц, пробравшийся в
зачарованный замок Спящей Красавицы – дело тёмное. Зачем, наконец, старый извращенец Кащей злодейски обездвижил похищенную Марью Моревну?
Дети, понятно, над такими вопросами особо не задумываются, но мы-то, взрослые, фильм Педро Альмодовара «Поговори с ней» на больших и малых экранах
смотревшие, имевшие на сей счёт собственное мнение. Вполне, надо сказать, неприличное. И вполне же однозначное.
И лишь один вопрос не даёт покоя. Как складывались отношения королевича Елисея с невестой после её внезапного воскрешения? Девушке, понятно,
приятно было снова ощутить себя живой. А вот жених… Не испытал ли он наигорчайший облом в соей жизни, когда вожделенная мёртвая красавица вдруг
заулыбалась и томно обняла его своими стремительно теплеющими руками?
Жалко его, конечно.
«Царевна-лягушка»
О счастливом сожительстве человека с рептилией повествует, как мы теперь понимаем, этот уникальный памятник устного народного творчества.
Маленькая, склизкая лягушонка – казалось бы, совершенно бесполезное для всякого эротомана существо – с точки зрения истинного зоофила является
изысканным, редкостным сексуальным объектом. Техника удовлетворения страсти с использованием лягушачьего тельца в сказке, увы, не описана. Вместо
вожделенных подробностей нам стыдливо объясняют, что по ночам лягушка, якобы, превращалась в прекрасную девушку.
Но всякий опытный исследователь чужих сексуальных отклонений понимает: превращалась она, разве что, в воображении затейника-принца. Надо было ему
ведь как-то оправдать своё супружеское счастье с хладнокровной зверушкой, вот и пришлось распускать по царскому терему слухи о чудесных
превращениях.
Чудеса, якобы сотворённые красавицей, — лишь небольшая часть этой информационной компании. Принц был совершенно доволен своей участью и не желал
ничего менять. Была ли довольна сама лягушка – дело десятое. Этого экологически чистого добра в наших российских болотах навалом. Хоть каждый день
свальный грех с ними затевай…
Вообще, сюжет о чудесной невесте-оборотне – один из наиболее популярных в мировой культуре. Исследуя сказки разных народов, можно выяснить, что в
Китае и Японии рядовые зоофилы предпочитали лис да барсуков; на Крайнем Севере ласкали медведиц и оленей; в Полинезии – рыб; в Африке – обезьян, а
североамериканские индейцы регулярно делили ложе с выдрами и волчихами.
Даже столь поверхностный перечень ясно показывает, что эта животрепещущая тема ждёт фундаментального исследования. Не одна дюжина докторских
диссертаций может поступить потом в широкую продажу – к полному восторгу любопытствуюей публики.
«Дюймовочка»
прелестная малышка, девочка из цветка, героиня сказки Ганса Христиана Андерсена, конечно, серьёзно влипла. Мало кто из сказочных персонажей
оказывался в лапах такого количества извращенцев.
Меня, помнится, ещё в детстве удивило обилие её женихов. Дюймовочка – казалось мне – только-только вышла из своего цветка. Сколько там она пожила
у доброй бесдетной женщины? Неделю? Месяц? Во всяком случае, о долгих годах их совместного бытия в сказке речи нет. Дюймовочка наша, можно
сказать, новорожденная. Совсем младенец. И вот, пожалуйте – сразу замуж! Есть в этом что-то не то, — так мне уже в ту пору чудилось.
Ещё бы, конечно, «не то»!
Женихи Дюймовочки, ю понятно, педофилы. Все как один. Даже основные типы очень удачно описаны Андерсеном: жаба – насильник, тупой и агрессивный;
жук – рафинированный, рефлексирующий интелегент, вроде набоковского Гумберта; крот – богатый старик, южанин эльф, подаривший ей крылышки ко дню
свадьбы – умелый и тонкий ценитель детской красоты, сумевший-таки развратить девочку к их обоюдному удовольствию. Все фундаментальные опасности,
подстерегающие нимфетку, налицо.
Для Дюймовочки эта эротическая эпопея завершилась счастливым браком лишь потому, что она — сказочная героиня. Вот о чём должны напоминать
заботливые папы и мамы своим пятилетним Лолитам. Дескать, не такое уж это великое дело – «замуж». Не стоит, дескать, спешить.
«Три толстяка»
Очевидно, что главная героиня сказки Юрия Олёши – не столько живая девочка Сурок, сколько кукла наследника Тутти. Хитроумная кукла живёт в спальне
Наследника, проводит с ним дни и ночи, успешно заменяет ему друзей и подружек, является единственным объектом любви для избалованного одинокого
мальчишки.
Куклу побивают камнями революционной массы, её доставляют для капитального ремонта к доброму доктору Гаспару Арнери, возят в карете по ночным
улицам, похищают, разыскивают и, наконец, замещают живой копией, циркачкой Суок, этакой Матой Хари и Жанной д, Арк в одном лице. Прелестной
акробаткой и знамением сказочной революции. Но пасаран.
Всё это, конечно, осень трогательно. Но что действительно заслуживает пристального внимания – так это психика юного Наследника Тутти. Который,
напоминаю, не только держал любимую куклу в собственной спаленке, но и наотрез отказывался расставаться с нею более чем на одни сутки. Более того,
жить без неё отказывался наотрез. От буржуинских своих сладостей носик воротил. Чахнул на глазах – и зчах бы непременно, если бы находчивая
оппозиция не подсунула достоверную копию утраченной куклы.
Такого рода сексуальное расстройство описано во множестве медицинских трудов и имеет совершенно прозрачное название: «пигмалионизм» — в честь
мифического скульптора Пигмалиона. Человек с таким диагнозом всегда предпочитает художественно выполненное изображение любимого существа его
тёплому, трепетному телу.
Вот и Наследник Тутти обожал куклу, исполненную, как выяснилось в финале, по образу и подобию го сестрёнки-двойняшки. Этот факт, конечно,
осложняет диагноз горемычного Наследника: пигмалионизм в его случае усугубляется симптомами нарциссизма и даже – о, ужас! – инцеста.
Русский рэп
— Я хочу шубу из шиншиллы! – капризно заявила Настя, глядя мне прямо в глаза. Ее можно было понять. Глянцевые журналы, по TV, опять же, пропаганда
культа гламура и лозунг «Сруби бабла или издохни». А я… Что я мог ответить? Я одмин, совсем одмин. Со всеми, так сказать, вытекающими. В общем,
Настю я послал нахуй (все равно у нее сиськи маленькие). Но, несмотря на этот вопиющий акт вандализма над хрупкой натурой девушки, ее слова
заставили о многом задуматься. Вот так, собственно, я стал продюсером.
Эта вы там, шибко грамотные, сидите себе, рисуете таблички в Exel, украшая их никому не нужными графиками и диаграммами, и думаете, что все
поголовно продюсеры пидорасы. Это заблуждение. Как сейчас модно говорить – чуть менее, чем полностью. Нет, пидорасы, конечно, среди продюсеров
попадаются. Но их не так много, как кажется. Просто эти уёбки кричат громче всех, ибо кроме мужеложным жопотрахом им выделиться более нечем. Ни
ума, как правило, ни фантазии. А о таланте и говорить не приходится.
Настоящие продюсеры не трутся голым задом об объективы кинокамер, а рубят бабло, попутно совершая добрые поступки – дарят людям исполнение
желаний, как Дед Мороз. И трахают, как любой нормальный человек мужского пола при лавэ, телок с улётными буферами и упругими сиськами. Это к чему
я ваще говорю? К тому, что если ты пидораз, дальше можешь не читать, а прямиком сваливай в резервуар с кислотой. Принесешь пользу миру и радость детям, сука ёбаная.
В общем, я ездил по городам и весям и искал перспективные команды, читающие, как правильно говорят, русский рэп. Приезжаешь в какой
Усть-Перепиздюйск, и устраиваешь конкурс «чтецов». Все просто, типа. Но перед эти нужно прогнать в том же Перепиздюйске рекламу, заинтересовать
молодежь, договориться о помещении, времени и прочее, и прочее. Но это хуйня. По приезду, обычно, начинается полный дурдом.
Выйдет какое чьмо в широких штанах, с седалищем до колен, в «кэпке», и начнет картавить гнусаво или гнусавить картаво:
— Я рэпер Миллиграмм. У меня удар 600 килограмм. Эй, мадам! Насру вам в тапки и пенделя дам.
Заебись, бляць! Почему не «рэпер Миллилитор – вместо мозга клитор»? Тьфу, бляць, прости меня Господи. Откуда у людей такие примитивные
представления о рэпэ?! Насмотрятся нигерских клипов со всякой гопотой и давай срать через микрофон в уши слушателю. Но это хуйня, ща модно в
Штатах рэп в стиле латино. Мексиканцы все засрали, похлеще нигеров. И вот прикиньте, является на сцену районного дома культуры, бляць, чьмо в
майке алкоголице, кепочьке или бандане и начинает «читать»:
— Эй, чика! Шкурку на залупе мне быро золупи-ка. Творожок слижи-ка. Отсоси-ка, чика.
Еще бывают (оказывается!) рэперы-нацисты. Скин-хоперы, бляць! Которые «зачитываются» вот примерно такой хуйней:
— Мой дед служил в войсках SS. Однажды партизан на залупу полез. И дед, со шмайсером наперевес. Сжег нахуй весь лес! Зиг хайль – слава SS.
Я жалею, что у нас в стране нет государственной программы эвтаназии для поддержания расовой гигиены нации. Хуй с ним, с демографическим ростом.
Мне кажется – качество важнее. Опять же, квартирный вопрос решить можно.
Короче, промыв не одну тонну породы я нашел самородок. Реальные талантищи! Боги русского рэпа! Пацаны, которым от 16 до 21 года, а хуйарят улетные
тексты. Не, бляць, про городскую тоску или там про кварталы. Это заезжено, избито и противно, как разлагающийся на солнце глист. Эти пацаны
излагают о другом. Они поют о Родине. Читают о просторах, реках и далях. О закатах и рассветах. О березках, в конце концов. «Любэ»,
ебать-колотить, только от хип-хопа.
Слушал я их часа три. Они нам всю свою программу отыграли. Всех остальных тупо выгнали, ибо, даже если там и были таланты еще, то перебивать ребят
просто не хотелось. Другие пусть на развод останутся. Повезет в другой раз.
Вот приколите, у них там DJ, короче, миксует народную музыку. Скрэтч там, эффекты и вся хуйня, как и положено. И три парня, типа вокалисты, в
джинсах, кроссовках, кепках и белых льняных рубахах навыпуск, читают. Голоса чистые. Ритм ровный. Пиздец-ахуеть, такая благодать.
Поздно уже было. Отпустил я их домой. Дал координаты в гостинице, где я остановился. Настрого приказал не бухать (хотя по ним видно, что
непьющие), а явиться утром, с вещами и документами, для подписания контракта. Они свалили радостные, как коты после дозы сметаны.
Сделал пару звонков нужным людям. Заказал на завтра микроавтобус в областной центр и билеты на самолет. Гостиницу в столице забронировал – всё
чин-чинарем. Зашел в местную рыгаловку и промочил горло каким-то аццкий пойлом. Потом в гастиницу и спать. Блядей даже вызывать не стал, хоть от
чувства личной победы в борьбе с каловыми массами народного говнотворчества хуй встал как замороженный.
Где-то в первом часу стук в дверь. Стук тихий, но настойчивый. Сполз с кровати, натянул брюки, врубил ночник, достал из сумки ствол (держу, на
всякий пожарный), засунул его сзади за ремень и пошел открывать. Если местная «мафия» — лохи колхозные, пристрелю нахуй. Если алчные до столичных
постояльцев бляди – смертельно раню.
Открываю дверь, а там мои соколики стоят. Улыбаются. Младший, который диджеит, пакет в руках смущенно теребит. Черный такой пакет, в котором явно
что-то лежит. Потому как ребята смекалистые, понимают, что продюсера, даже такого открытого и доброго гетеросексуала как я, пустым пакетом не
удивишь.
— Ребята, а вы не охуели часом? Я же сказал, бляць – все вопросы утром!
— Простите, мы вас разбудили, наверное… — Серега, их старший, решил принять удар на себя. – Мы тут просто подумали…
— Что вы, бляць, подумали? Мыслители хуевы! Час ночи! Я устал!
— Ну мы это… — Серега, что называется, спекся. Опустил глаза в пол и покраснел.
— Мы знаем, как у вас в Москве принято. Мы тут это… — слово взял товарищ Стас – второй вакалист.
— Что «это»? – мне даже стало интересно. Бабла они мне принесли, чтоле. Хотя откуда? Да и нахуя?
— Малой, дай пакет.
DJ, он же «малой», протянул мне полиэтиленовый мешок. Я раскрыл. На дне лежали… Ща переведу дыханье и перечислю. Короче, господа знатоки, в черном
ящике, т.е. черном пакете были: тюбик вазелина, три упаковки презервативов и опять же три бутылки водки.
Немой вопрос замер в моих ясных очах. Прихуел я, мягко говоря, от такого неожиданного поворота событий.
— Это что вообще? Взятка?
— Ну, мы это, в общем…
— Короче, Цицерон хуев! – я начал свирепеть.
— Вы только вазелина побольше берите. В первый раз мы всё-таки… — тут уж голос подал третий вокалист, имя которого я не помню.
— ЧЕГО???
— И «малого», это, в жопу не надо. Он плакать будет. И так еле уговорили. Он Вам, наверное, отсосет.
— ЧЕГО???
— Ну, или подрочу. – DJ шмыгнул носом.
…Дальше я помню смутно, гражданин следователь. Помню только, что извлек пистолет из-за пазухи и начал палить беспорядочно…
В общем, сидеть мне еще 7 лет. За принесение особо тяжких и убийство несовершеннолетнего при смягчающих обстоятельствах. А вы говорите – продюсеры
пидоразы! Пидоразы, как раз, т.н. певцы.
А я тут на зоне не просто шконку пролеживаю. По одминской памяти помог сетку компьютерную вертухаям настроить, да со сборкой компов начальству
подсобил. За это мне дали некоторую свободу действий в деле организации тюремной самодеятельности. Ща у меня две группы чисто по-шансону:
— Шубу из шиншиллы милая просила. Я пошел на дело, а ты на хуй ментовский села. Вот те хуй на рыло и перо под кожу. А ходить в шиншиллах – не с
твоей-то рожей!
И еще коллектив голосистых трансвеститов организовал. Из опущенных. Но, по этическим соображениям не буду тексты кидать сюда – попса галимая, хули.
А вообще, рэп – это кал, я вам так скажу. Как откинусь — есть реальная тема. Хэви-металл, бля:
— Ырррр, йа машынко на ылектричэстве!!! Дыж-дыж-дыж!
P.S. — Пользуясь случаем, Леонид Аркадьевич, спешу выполнить просьбу односельчан и вручить вам три литра денатурата, который настаивался на
пластмассовых пробках из-под «Фанты» с прошлого лета. От него у нас уже трое умерло, один – парализован. Передайте в музей «Поле Чудес».
— Дай вам Бог! Вращайте барабан.
Комментарии (0)
RSS свернуть / развернутьТолько зарегистрированные и авторизованные пользователи могут оставлять комментарии.