Приколы, юмор, анекдоты, фото, картинки, все самое смешное и интересное только здесь!
Истории
В ходе эволюции гоминиды утратили ключевую способность млекопитающих: быстро бегать на четвереньках. Трудно представить себе лошадь, галопирующую
на задних ногах. А человек передвигается именно так! (По крайней мере, если старается после лекций успеть на электричку.)
Поэтому человек приобрел очень странное тело, которое не имеет аналогов в природе. Походка птиц, на первый взгляд сходная с человеческой, имеет серьезные отличия. Чтобы сымитировать ее, надо глубоко наклониться вперед, стать на цыпочки, коленями коснуться ребер, а головой делать сильные толчки при каждом шаге. (Попробуйте так походить на досуге…)
Такая конструкция тела делает человека плохим стайером (до 22 км/час, у зверей того же размера – 30-60 км/час) и еще худшим спринтером (до 36
км/час, у зверей – 60-100 км/час).
Однако гоминиды (вероятно, уже на этапе Homo erectus) научились подолгу ходить на «черепашьей» для крупных млекопитающих скорости – 4-5 км/час.
Дело в том, что осанистый человек тратит значительно меньше энергии на удержание веса тела, чем четвероногий зверь. Ведь носить груз на голове
(научившись держать баланс) гораздо легче — чем на спине, стоя при этом на четвереньках! (Тоже попробуйте.)
«Мутантное» тело породило множество биомеханических проблем, решение которых было возложено на пояс нижних конечностей. Область таза стала сложной
конструкцией, справляющейся с крайне противоречивыми задачами.
1. Для быстроты бега таз требовалось сделать как можно уже, а для рождения детей с большой головой – как можно шире. Несоблюдение каждого из этих
условий грозило смертью.
2. Таз стал служить «днищем» туловища, удерживая немалый вес (включая матку с плодом). Одновременно к нему крепились мощнейшие мышцы,
поддерживающие тело в вертикальном положении и толкающие ногу назад. Вдобавок таз оказался седалищем — на него плюхались и падали, на нем подолгу
покоилось все тело. Для каждой из этих функций требовалась особая архитектура костных выростов и внутренних трабекул, связок и фасций, сосудов и
мышц.
3. Тазовая область обеспечивала сексуальную активность – она воспринимала тактильную информацию, обеспечивая непростые механизмы сексуального
возбуждения, а также интромиссии и фрикций.
4. В обязанности таза вменялось не только быть «чашедвигателем», но и обеспечивать дефекацию и уринацию – причем весьма аккуратным образом,
поскольку выделения повреждают кожу и привлекают паразитов.
5. Наконец, тазовая область приняла на себя функции «пресс-службы». Она была основным (после лица) этологическим маркером. От нее требовалось,
чтобы единожды глянув, нюхнув или пощупав, можно было определить: индивидуальность, пол, ранг, возраст, сексуальную готовность, состояние здоровья
и физическую форму человека.
Так в природе появился один из самых элегантных биомеханических проектов – человеческая задница. Это великолепное решение, гораздо более
качественное и сложное, чем цветок орхидеи или раковина золотой каури. Задница воплощает самый фундамент человеческого существа и обладает
ошеломляющей красотой, она заставляет онеметь самых болтливых и расхохотаться самых серьезных. Подобную многофункциональность выполняет еще только
одна природная структура – человеческое лицо. Но на нём не сидят!
Отношение к заднице неоднозначное. Прямо сказать, неуважительное отношение! Этот объект мира считается не только непристойным и отталкивающим, так
еще и лишенным брутальности и крутизны. Помнится, Сальвадор Дали жаловался, что сюрреалисты «на любую задницу смотрели очень косо».
Парадокс в том, что наименее брутальным считается мужской зад, мощный, как два сыра. Так для представителей категории «мачо» вполне допустим
интерес к женской попе и анальному сексу, это даже приветствуется. Однако аналогичный интерес к формам со знаком «марс» окутан гомофобическим
отвращением, презрением и страхом.
При всем к нему неуважении, зад интересует людей чрезвычайно! Взгляд, обозревающий фигуру, невольно сосредотачивается на чередовании впадин и
выпуклостей ее кормы. Картина мира — вовсе и не картина, если в ней нет чьей-то фигуристой попы. Мужчин волнуют женские — так называемые «бёдра».
Женщины (и педросексуалисты) неравнодушны к мужским задам – среди коих, правда, эстетичные экземпляры встречаются крайне редко…
Есть мнение, что и выпуклость женской груди (не имеющая функционального значения) эволюционировала, как способ создать «дополнительную попу»,
увеличив аттрактивность женского тела. Мужскому телу такая аттрактивность была ни к чему, и даже вредна (сбивала с репродуктивного толку и
царапала самооценку). Поэтому не сложилось у мужчин ни грудей, а окорока их внушают оторопь. Особенно скверно они выглядят у архаичных групп. Но
совсем противной попе быть нельзя: ведь это маркер важнейшей способности Homo sapiens – много ходить, быть мигрантным приматом.
Как и лицо, попа прошла через расовый отбор, породивший межгрупповое разнообразие. У рас западного ствола (негроидов, капоидов, европеоидов) зады
в целом более элегантные, чем у более архаичных рас восточного ствола (австралоидов, америндов, монголоидов).
Даже при сходных морфологических тенденциях (пигмеоидность, стеатопигия, тропическая вытянутость, арктическая коренастость) расы приобретают
разное «выражение задницы». Например, при стеатопигии (повышенном жироотложении на попе): у бушменов жирок распределяется равномерно по всей
ягодице, а талия и ноги остаются «тощими», у андаманцев больше жира в верхней части попы и спереди бедер. У восточных европеоидов он расплывается
по бокам, в области вертелов и подъягодичной складки, а у западных европеоидов жир часто откладывается на талии, а центр и низ ягодицы плоские.
Самая красивая форма попы у негроидов. Но самая востребованная (судя по глобальному анализу посещений порностраниц) – задница средних европеоидов,
особенно западных. Вероятно, потому, что в ней больше выразительных деталей, цветов. Угловатость попы западных европеоидов соответствует их
сильной профилировке лица (причина — в общей долихоморфности тела). Зато обладатели архаичной физиономики – австралоиды – имеют и самую
непривлекательную задницу в мире.
Кроме того, попа проявляет внутригрупповые вариации. Зады мускулярного, торакального, дигестивного и астеноидного типа имеют настолько заметные
различия, что с одного взгляда можно выявить конституциональный тип. Другие части тела, например, стопа, колено, шея, а уж ухо! – такой информации
не дадут.
Влечение к заднице занимает достойное место в ряду этологических странностей человека. Из животных так же много внимания при коммуникации ей
уделяют только собакоголовые обезьяны и псовые. Но репертуар воздействий у человека гораздо шире. Если собака только понюхает, если обезьяна
понюхает, потрогает и почешет, то люди стремятся попу щипать и щупать, пороть и шлепать, лобзать и кусать, внедрять в нее пальцы и пенисы, клизмы
и жезлы, обсуждать, разглядывать, втыкать иголки, давать пинка — и всё это доставляет им необычайное волнение. Анальная интромиссия – вещь очень
редкая среди млекопитающих – у человека составляет значительный процент (10-60%) как гомо- так и гетеросексуальных контактов.
Почему вообще возникло такое влечение? Ведь оно противоречит природе, которая не создала ни любриканта, ни защиты уретры от инфекций. Можно
объяснять этот интерес перенаселенностью – в ее очагах действительно известны традиции «римской» любви. Мол, природа направляла поток семени в
бесплодное русло, чтобы снизить рождаемость. Контраргумент: анальный секс практиковался и в довольно разреженных и архаичных социумах (эскимосы,
папуасы, некоторые африканские племена, америнды). Однако численность этих «присваивающих» племен тоже находилась на пределе экологической емкости
территории. Кроме того, попа в этих племенах не имела самостоятельной эстетической ценности, являясь лишь механическим «вариантом» влагалища. Зато
при колоссальной скученности больших городов задница приобретает гипертрофированную значимость – ее изображают и разрисовывают, фотографируют и
демонстрируют, накачивают и наращивают, страхуют и продают. А по особым праздникам вручают некий «символ любви», не имеющий ни малейшего сходства
с анатомическим сердцем, зато чрезвычайно напоминающий попу.
В массовом сознании сталкиваются негативные и позитивные аттитюды. Зад – это весьма сакрализованный объект мира. В ней помещают Кундалини и
священную кость, os sacrum. Обозначение зада чрезвычайно популярно в мемосфере («жопа» – 10 млн. гуглей, bum – 25 млн., ass – более 200 млн.), и в
разговорной речи. Ее названия многообразны. Однако – как ни странно – научного и «официального» наименования задница не имеет! Наука ее как бы не
замечает: нет никакого термина ни в анатомии, ни в антропологии, ни в психологии (забытый афедрон не в счет). По меткому народному выражению «жопа
есть, а слова нет». Избегают ее и словари. Обнаруженное в Сети «он-лайн толкование» — просто уморило. Слово «попа» — одно из первых, что выучивает
младенец, однако в учебниках и словарях русского языка его не найти. Даже в «народной» Википедии статья «задница» была опустошена и переадресована
на более благопристойное: «ягодицы».
Но этот эрзац вовсе не раскрывает телесной структуры попы! Она ведь включает в себя не только ягодицы, но и шесть тазовых костей, крестец и
копчик, перианальную область и собственно анус, трохантерную зону, ромб Михаэлиса, а также выразительные складки кожи, пигментированные зоны и
пучки волос. Природа позаботилась, чтобы этот комплекс мгновенно воспринимался созданием как единый гештальт: «зырьте, жопа!». Если же взглянуть
на ягодицы per se, будь их хоть пятнадцать штук – такого впечатления не возникнет.
Смех смехом, но этот гештальт весьма непрост. Его разрушает любая помеха: задница перестает быть «голой жопой» в присутствии прозрачного бикини
или даже ниточки стрингов. Перечеркивая обнаженность, эта скромная нитка придает ей «законность», юридическую дозволенность пребывать в людном
месте или на добропорядочном фотосайте. Хотя эта мнимая прикрытость — такое же суеверие, как и «нитка от сглаза», которую некоторые аборигены
носили вокруг талии.
Одежда в разные эпохи — и скрывала – и подчеркивала зад. Для этого использовались: турнюры, кринолины, обтягивающие лосины, каблуки, усиливающие
поясничный прогиб, высокий пояс, зауженная талия, длинный разрез на облегающем платье.
Правда случались и периоды глухой задничной депрессии. В 1990-х подросткам велели носить мешковатые брюки или бриджи и длинные рубахи навыпуск,
которые абсолютно маскировали зад, делали тело бесполым и лишенным индивидуальности. Вместе с кепкой, лохмами, темными очками, бесформенными
кроссовками и пузырем баблгама на губах они идеально укрыли приватность молодого тела, сделав его абсолютно дозволенным для экспозиции. Однако
попа пробила себе путь к свободе: брюки утеряли пояс, открыли поясницу, а затем и вовсе сползли, открыв замечательную картину: попа вылезает до
самого копчика, но при этом не считается голой! (К сожалению, эта мода проходит – грядут политкорректные комбинезоны, застегнутые до самых ушей…)
Причина столь двойственного, позитивно-негативного отношения к заднице не вполне ясна. Объяснить это одной лишь закаканностью и обрюзгшим видом
нельзя, ведь в цивилизованном мире уже приняты чистота и ухоженность тела. Полагаю, всё дело в демонах перенаселенности, которые так терзают образ
зада — запрещая человеку показывать это «второе лицо», чем удваивать свою идентичность. Слишком много людей на планете – вот и выглядеть стараются
скромнее.
Компьютерный Обед
Как приготовить обед, не отрываясь от компьютера.
1. Жареники.
На помасленную сковороду кладётся то, что должно быть в итоге съедобно. ставится на газ, уходится почитать френдленту. Переворачивать каждые
полчаса до готовности.
2. Подгорельцы.
Жареники не забывают чуть подсолить и до полной готовности не доводят.
3. Яйцелопка.
Яйца любовно укладываются в ковшик или кастрюльку (можно взять мою последнюю, жёлтую, с цветочками), топятся в воде. Кто не утонул — тех спасти в
мусорное ведро от греха подальше. Утопленников на газ — и читать френдленту! Прибежать на финальное “ш-пок”, горестно посмотреть на то, что прежде
было яйцами.
4. Сбежёнка.
Строго сказать кастрюле: “Я только на минутку почитать очень важный пост. Смотри у меня тут!”. Поставить на газ. Вернуться на торжествующее
шипение. Отругать кастрюлю.
5. Затушёнка.
Сомневаться в готовности тушёных овощей с чем-бы-то-не-было вплоть до достижения блюдом цвета, запаха и консистенции смоляного вара.
6. Царские пересоленья.
Килограмм огурцов, килограмм соли, литр воды. А что — мы не жадные, гулять — так гулять!
7. КулеБяка.
Долго возиться с рецептом, прилипая к тесту, гваздаясь в начинке и пыхтя, пытаться всё это красиво завернуть. С горем пополам загрузить в духовку.
Заработать обостение остеохондроза, пялясь в жерло духовки сквозь стекло. Вытащить. Попробовать. Понять, что кулеБяка получилась, мда.
8. Отшкварки.
Задумать пожарить бекон. Отскрести то, что осталось от бекона после прочтения френдленты. С отвращением сжевать.
9. Свернец топлёный.
Задумать погреть молоко, забыв глянуть на дату изготовления на пакете. С чувством праведного гнева утопить свернец в унитазе.
10. Каклеты.
Соскучиться по мясному. Позвонить маме. Записать рецепт. Потерять рецепт аккурат после того. как будут куплены все ингридиенты. Звонить маме
каждые пять минут, вопрошая: “КАК ты это готовишь?”
11. Курица по-драконьи.
Красиво уложить куриную тушку на жертвеный алтарь противень, затейливо раскорячив ей ножки. С торжественным видом натереть специями, отправить в
духовку, как в последний путь. Поддаться уговорам совести пойти и почитать френдленту, включив духовку на полную мощность. Для очистки совести
провести пару холиваров в комментах, поднять в топ десяток постов. Вернуться и извлечь останки из духовки. Убедиться, что с приготовлением блюда
вы справились гораздо лучше, чем огнедышащий дракон.
Басня
Однажды Бог послал ворон кусочка
сыр… Ну, Пармезан… И он его тихонько жрал… Один, как партизан.
Сидел себе на ветка — заместо табуретка — И жрал, и жрал, и жрал, и
жрал, и жрал! Скорей-скорей, чтоб кто-то не украл…
А мимо шёл лиса…
И колбаса — нет, сыр — почуял. И тоже сразу очен захател! Прям даже
весь вспотел! Прям даже стойка сделал, как собак. Вот так! И говорит:
«Привет, ворон! Вах! Дай мне посмотреть со всех сторон, какой же ты
красивий нынче стал, ведь я тебе давно, два — нет! — три сутка не
видал! Какой же ты теперь неординарный! Какой лицо! Какой фигур
щикарный! И как тебе идет твой черный цвет! М-м-м! Наоми Кэмпбелл, Уитни Хьюстон, нет? Я прям совсем тебе не узнаю!
Прости, что рядом долго так стою, я просто оторвать глаза не в силах от твой лицо — какой же он красивий! Тебе портрет надо писать, картина, и
помещать
всемирний паутина… С тобою рядом даже Мона Лиза — не смотрится…
А, так себе, огрызок… С тобою рядом сам Софи Лорен, как рядом с роза — огородний хрен… Прекрасен верх твой и прекрасен низ! И пусть с ума
сойдет от зависти Борис! Вот этот — как его там — Моисеев! Твой задний
низ — гораздо красивее!..»Так говорит лисиц. И тихо-тихо подходит
ближе — хитрий, билят, чувиха! Ворон — молчит, но кушать перестал. И
гордо смотрит вниз — как Ленин с пьедестал. Лисиц чуть-чуть немножко
отдохнул — и снова: «Эй, ворон! Уснул? Не спишь? Я тут сказать тебе еще
хотел, пока ты в Голливуд не улетел, что преклоняюсь пред твоим умом.
Я себя чувствую, ну, просто чмом, когда смотрю на твой високий лоб. Ты
— гений! Твоя мисль, как антилоп, несется вскачь, опережая время. Ты
самий мудрий между нами всеми! На твой на лоб написано вот тут, что ты
закончил главний институт. И что с медалью ты закончишь академий… Я
зуб даю, что Нобелевский премий тебе вручат, ну, максимум, в субботу — за математика контрольную работу. Я глаз даю, что умных в этом мире
всего лишь двое: ты и Пентиум 4! Спасибо, Бог, что ты позволил мне
родиться в один эпох с этот великий птица!» — так говорит лисица. И
ближе, ближе к ворон свой подвигает лыжи. Ворон — молчит. Надулся,
как индюк, аж пузо випирает из-под брюк. Такой прям важный стал, как
будто цар. Как генеральний птица-секретар. Лисиц же хитрий, отдохнув
слегка, включил уже такого дурака, что даже сам себе немножко
удивилься. И говорит: «О, Господи! Неужто я влюбился!!! О, мой
прекрасний сон! О, мой ворон! Ты доведешь мене до похорон! Нет без
твоей любви мне жизни, детка! Сейчас повешусь! Вот на этот ветка. Нет
— отравлюсь! От этот мухомор. О, мой ворон! Май лав! Шери! Амор! Как
больно знать, что ты мене не любишь! Что мой супруг ты никогда не
будишь! И не снесешь мне маленький яйцо, точь- в- точь похожий на мое
лицо! Ах, плохо мне! Ах, ах! Я умираю! Инфаркт! Инсульт! Инцест! Ах, я
не знаю! Ах, сердце мой! Все! Навсегда замри! Ну, что же ты молчишь?!
Кричи скорей ноль три!!!» И он упал — рука к груди прижатий, как
будто только что его хватил Кондратий. Ворон — а что ворон?! Он клюв
разинул, и про сыр забил — из рот его не винул. И каркнул так, что тут же
подавился… И вместе с сыр он с дерево свалился. И прямо лису на башка. И шея повернул ему слегка. И лис скончался и ворон подох.
А сыр сожрала полосатый мух, зараза!
А если не понравилась - своим недругам! ))
Комментарии (0)
RSS свернуть / развернутьТолько зарегистрированные и авторизованные пользователи могут оставлять комментарии.